"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

могли омрачить мою радость. Этот мир принадлежал нам! Мы могли вкушать от
плодов его. Мы были большой семьей, объединившейся против зла.
Проходя мимо лотка торговца, я ухватил большое красное яблоко и
продолжал путь, вознося хвалы Господу. Тотчас же низенький человечек,
темнокожий, как бербер, с ермолкой-кипой на макушке, набросился на меня с
криком: "Держи вора!" Резким ударом в спину он заставил меня выплюнуть
надкушенный плод. Хотя Маша пыталась отпихнуть его и била ногами, торговец
ткнул меня носом в горячий асфальт. Прильнув к земле, я ощущал, как
улетучиваются мои фантазии. Один из братьев моих подверг меня мучениям за
цену, меньшую даже, чем чечевичная похлебка.
Появился полицейский - с такой же неприязненной миной, как у мистера
Смита, но еврейской компетенции, на что указывала звездочка, приколотая к
мундиру на месте сердца. Хотя, впрочем, это могла быть и звезда шерифа.
Торговец отпустил меня и стал посвящать в свои печали представителя
еврейского правопорядка. Потом я изложил свою версию события на более-менее
приличном иврите, близком скорее к языку Библии, чем к наречию улицы. Чтобы
произвести максимум впечатления, я завершил свою речь первым стихом из Торы:
"В начале Бог сотворил небо и землю". Под конец моих объяснений и
полицейский, и торговец покатывались со смеху. Никому не вздумалось
преследовать нас, когда мы помчались прочь по проспекту Бен Йехуда. На углу
улицы Барлов Маша вынуждена была остановиться, потому что ее тоже разбирал
смех. Нет пророка в своем отечестве!

Другое событие подкосило мои идеалы серьезнее. Вечерело, когда я,
снедаемый нетерпеливым желанием познать свою землю, оставил Машу одну в
пыльном пансионате, который мы подыскали на окраине. Я прошел по пляжу до
городка Яффы к югу от Тель-Авива. Возле моря кучки молодежи веселились у
костров. На горизонте волны пылали, подожженные садящимся солнцем. То и дело
я проходил мимо раввинов, молившихся под открытым небом. Последний из них,
самый молодой, окликнул меня и, очертив рукою круг, воскликнул: "В начале
Бог сотворил небо и землю!" Мы обнялись.
Яффа оказалась старым городом, раскинувшимся на склоне, с узкими
извилистыми улочками. В самом низу на маленькой пристани рыбаки с грубыми
обветренными лицами продавали свой улов. Рыба на их лотках ничуть не
походила на бесформенных и нелепых карпов моего местечка. Но в тот момент,
когда запах только что выловленных золотых дорад ударил мне в ноздри, я
отдал бы все золото Земли обетованной за кусочек фаршированной рыбы, которую
мама готовила к субботней трапезе. Что я делаю тут, так далеко от своих?
Никакое солнце Востока не заменит тепла семейного очага. Нет путешествия
лучше, чем странствия по строкам Писания. Исследовать вместе с Гломиком
Всезнайкой страницы Библии - более волнующее приключение, чем плавание через
все моря мира. Слишком дорого заплачено за мой отъезд - маминым отчаянием
при виде пустого места за столом. В Стене Плача есть и мой кирпичик.
Взбираясь по переулку, провонявшему мочой, я осознал также, что воздух
Святой земли не дает чудесного исцеления от чувства вины. Может быть,
тяжелые воды Мертвого моря лучше помогут против этого?
Взрослая женщина, стоявшая на углу, смуглая и черноглазая, улыбнулась
мне. Я помахал ей рукой и замедлил шаг. Она протянула мне руку. Ладонь ее
была теплой и ласковой. "Пойдем, миленький?" - шепнула она. Никто не называл
меня так с тех пор, как я ушел из местечка. Я позволил этой доброй даме