"Николас Шэффнер. Блюдце, полное секретов (Одиссея Пинк Флойд) " - читать интересную книгу автора

автографы, а потом предоставляли нам все, о чем только можно мечтать. Очень
соблазнительно для человека из Англии, особенно при таком солнечном
великолепии.
Не знаю, принимал ли там Сид "кислоту". Всеми выкуривалось огромное
количество "травки", которой Роджер и Ник предпочитали такое же огромное
количество виски "Southern Comfort".
Атмосфера беспечности развеялась после провального концерта в клубе
Cheetah, где молчание гитары Барретта дало толчок к началу всяких
разговоров. Держась за гриф, он стоял, уставившись в никуда, его правая рука
висела плетью. После того как Сид не смог выдавить из себя ни звука, Уотерс
и Райт решили сами заступить на вокальную вахту.
"Нет ничего странного в том, что Роджер так завелся, - говорит Питер
Уинн Уилсон. - Мне кажется, я помню, как он требовал от Эндрю немедленно
избавиться от Сида". Десять лет спустя Ник Мейсон открыто рассказал о своей
реакции на поведение Сида: "Сегодня легко оглядываться назад, на прошлое, и
пытаться придать ему какие-то определенные черты и очертания. Но когда ты
находишься в полном смятении, когда у тебя в голове царит полнейшая
неразбериха, ибо ты пытаешься остаться в группе, добиться успеха и заставить
весь механизм работать - а ничего не вытанцовывается. Непонятно, почему все
так получается, ты не можешь поверить в то, что кто-то умышленно пытается
завалить все дело. При этом твой внутренний голос, твой двойник, сидящий
внутри тебя, говорит: "Этот человек - сумасшедший, он пытается уничтожить
меня!". Разрушить МЕНЯ, знаете, - это очень личное. Заводишься до такого
состояния, что ярость твоя никакому контролю не поддается.
Думаю, существовали некоторые необычайно ясные моменты, как это было в
потрясающем американском турне, о котором мы будем вспоминать всю жизнь.
Сид, расстраивающий свою гитару на протяжении всей композиции, ударяющий по
струнам и опять расстраивающий инструмент, что очень современно (смех), но
группе-то практически невозможно ему подыграть! Во время других выступлений
он - так или иначе - прекращал играть, но оставался стоять на сцене,
заставляя нас выкручиваться из ситуации изо всех сил. В таких случаях
думаешь: "Нам позарез нужен кто-нибудь еще или, по крайней мере, пусть хоть
кто-нибудь поможет!".
"В то время, - говорит Уинн Уилсон, - нас не покидало ощущение, что он
вот-вот "соскочит". Я был очень близок к Сиду, и в определенной степени
чувствую за него личную ответственность . Иногда ситуация складывалась,
прямо скажем, мало приятная".
"На Сида было страшно смотреть - и страшно находиться рядом. Ты
говоришь что-то, так, как обычно общаешься с другими, а в ответ получаешь
пустой, абсолютно параноидальный взгляд". "Такая мрачная картина
усугублялась новой, совершенно дурацкой, прической Сида."Мы все отправились
к "Видал Сассун" (Vidal Sassoon) и сделали перманент, - вспоминает Уинн
Уилсон. - Сид был совсем плох. На нем была цветастая рубашка с обшитым
тесьмой воротником и широкими рукавами, которая, если бы все было в порядке,
выглядела забавной. Но в сочетании с его напряженностью и паранойей эта
одежда производила отвратительное впечатление". Capitol тем временем
продолжала расточать щедроты. Покатав ФЛОЙД по Беверли-хиллз, чтобы они
поглазели на дома звезд, представитель фирмы торжественно провозгласил: "Да,
вот мы и в самом центре всего этого - Голливуд и Вайн!". При этих словах
Барретт моментально вышел из транса и воскликнул: "Как здорово оказаться в