"Николас Шэффнер. Блюдце, полное секретов (Одиссея Пинк Флойд) " - читать интересную книгу автораавтографы, а потом предоставляли нам все, о чем только можно мечтать. Очень
соблазнительно для человека из Англии, особенно при таком солнечном великолепии. Не знаю, принимал ли там Сид "кислоту". Всеми выкуривалось огромное количество "травки", которой Роджер и Ник предпочитали такое же огромное количество виски "Southern Comfort". Атмосфера беспечности развеялась после провального концерта в клубе Cheetah, где молчание гитары Барретта дало толчок к началу всяких разговоров. Держась за гриф, он стоял, уставившись в никуда, его правая рука висела плетью. После того как Сид не смог выдавить из себя ни звука, Уотерс и Райт решили сами заступить на вокальную вахту. "Нет ничего странного в том, что Роджер так завелся, - говорит Питер Уинн Уилсон. - Мне кажется, я помню, как он требовал от Эндрю немедленно избавиться от Сида". Десять лет спустя Ник Мейсон открыто рассказал о своей реакции на поведение Сида: "Сегодня легко оглядываться назад, на прошлое, и пытаться придать ему какие-то определенные черты и очертания. Но когда ты находишься в полном смятении, когда у тебя в голове царит полнейшая неразбериха, ибо ты пытаешься остаться в группе, добиться успеха и заставить весь механизм работать - а ничего не вытанцовывается. Непонятно, почему все так получается, ты не можешь поверить в то, что кто-то умышленно пытается завалить все дело. При этом твой внутренний голос, твой двойник, сидящий внутри тебя, говорит: "Этот человек - сумасшедший, он пытается уничтожить меня!". Разрушить МЕНЯ, знаете, - это очень личное. Заводишься до такого состояния, что ярость твоя никакому контролю не поддается. Думаю, существовали некоторые необычайно ясные моменты, как это было в Сид, расстраивающий свою гитару на протяжении всей композиции, ударяющий по струнам и опять расстраивающий инструмент, что очень современно (смех), но группе-то практически невозможно ему подыграть! Во время других выступлений он - так или иначе - прекращал играть, но оставался стоять на сцене, заставляя нас выкручиваться из ситуации изо всех сил. В таких случаях думаешь: "Нам позарез нужен кто-нибудь еще или, по крайней мере, пусть хоть кто-нибудь поможет!". "В то время, - говорит Уинн Уилсон, - нас не покидало ощущение, что он вот-вот "соскочит". Я был очень близок к Сиду, и в определенной степени чувствую за него личную ответственность . Иногда ситуация складывалась, прямо скажем, мало приятная". "На Сида было страшно смотреть - и страшно находиться рядом. Ты говоришь что-то, так, как обычно общаешься с другими, а в ответ получаешь пустой, абсолютно параноидальный взгляд". "Такая мрачная картина усугублялась новой, совершенно дурацкой, прической Сида."Мы все отправились к "Видал Сассун" (Vidal Sassoon) и сделали перманент, - вспоминает Уинн Уилсон. - Сид был совсем плох. На нем была цветастая рубашка с обшитым тесьмой воротником и широкими рукавами, которая, если бы все было в порядке, выглядела забавной. Но в сочетании с его напряженностью и паранойей эта одежда производила отвратительное впечатление". Capitol тем временем продолжала расточать щедроты. Покатав ФЛОЙД по Беверли-хиллз, чтобы они поглазели на дома звезд, представитель фирмы торжественно провозгласил: "Да, вот мы и в самом центре всего этого - Голливуд и Вайн!". При этих словах Барретт моментально вышел из транса и воскликнул: "Как здорово оказаться в |
|
|