"Мариэтта Шагинян. Голова Медузы" - читать интересную книгу автора

- Ма... мамаша умерла, - заговорил сквозь слезы Андрей, кусая себе
губы. - Отец не хотел писать, думал - обойдется. И на похороны не вызвали,
чтоб не... не нарушать моего академического года. Очень тяжело, что все это
так... сразу. Она у нас была бодренькая такая старушка!
Игнатий побежал за водой, напоил товарища, в одну секунду оделся и
проявил так много душевного сочувствия, что Андрей расстроился пуще
прежнего и со смягченной душой пустился рассказывать о своем прошлом. При
воспоминании о письмах матери, о варенье, которое она для него варила, о
варежках, которые она вязала, слезы так и сыпались у него по щекам. Потом
оба друга, сближенные этой бедой, пошли вместе бродить по городу; поздно
вечером Игнатий уложил своего товарища и хотя сам спать не хотел, но
все-таки потушил лампу и лег, чтобы не прогонять сна у Андрея. На душе у
него было очень хорошо и удовлетворенно; он подумал мельком:
"Я - вовсе не такой плохой и никуда не годный, каким кажусь самому
себе".
На другое утро Игнатий проснулся раньше Андрея, тихонько оделся, чтоб
его не разбудить, сбегал за калачами и успел, пока не встал его сожитель,
прочитать двадцать страниц по истории искусства. Весь день он старался
занимать Андрея, пошел с ним в кинематограф, рассказывал о своих
путешествиях, и чувство довольства собою его не покидало.
Бедный Андрей выбился из колеи. Он обладал крайней склонностью
задерживать горестные впечатления; рассеивать свою боль казалось ему
святотатством. И вот порядок дня его был нарушен. Товарищ по утрам
вскакивал раньше него, заваривал кофе и успевал сделать за день гораздо
больше, чем он. Андрей в глубине души жестоко огорчался: экзамены
приближались, а к ним еще ничего не было приготовлено. Вдобавок Игнатий
постоянно его подбодрял и ему сочувствовал, и это мешало Андрею разделаться
со своим унынием.
Как-то утром оба товарища вскочили с кровати в одно время, и оба сразу
оделись. Перед умывальником они немножко поспорили, уступая друг другу
очередь мыться, перед кофейником повторилась та же история, но обоим было
весело и приятно соревноваться. Хотя это соревнованье и отняло у них лишние
полчаса на бесплодные разговоры, однако оба товарища были довольны. До
обеда они позанялись, потом прогулялись, а за обедом стали рассуждать о
своих работах.
- Гляньте, как мы разлагаем художественное произведение, - сказал
Игнатий, кладя перед своим другом чертежи собора Петра в Риме. - Вот по
этой геометрии должны мы изучить все достоинства и недочеты здания,
отделить мысли Браманте от Бернини и вообще понять структуру. Чем это хуже
вашей лягушки?
Андрей взглянул на чертежи, как на китайскую азбуку, но с готовностью
подхватил мысль Игнатия.
- Да, правда! Недаром древние говорили: "Раздели и победи". Мы ведь
тоже не столько понимаем, сколько побеждаем предмет! Заметьте, товарищ, что
даже в нашем научном познании лежит борьба, а вовсе не согласованность.
Игнатий засмеялся и про себя с любовью подумал, как ему легко с таким
умным и тонко мыслящим человеком, каков Андрей.

III