"Мариэтта Шагинян. Приключение дамы из общества (Маленький роман)" - читать интересную книгу автора

большевикам.
- Вы поймете меня, милая, когда доживете до моих лет. В затеи вашего
мужа и генерала Деникина я не верю. Они потерпят пораженье, и не потому,
что в них нет героизма или честности, а потому, что у них нет лозунга.
Знайте, что старая армия распалась, ибо умерла ее идеология. Ни пушки, ни
ружья, ни снаряженье, ни генералитет не составляют силы, ни множество
вымуштрованных солдат. Силу составляет лозунг, пока он не изжил себя. А
судьба всех лозунгов одинакова: сперва они актуальны, потому что
соответствуют воле народа и цели предприятия; потом они формальны, их
исповедуют, привыкнув к ним и уже не замечая, что цель и воля
передвинулись; и, наконец, они фиктивны, - это когда их даже исповедовать
перестают, а лишь донашивают, как одежду: вот тут и наступает конец
предприятия. Банкирский дом - Европа et Colonies - лопнул. Поверьте мне,
это конец предприятия.
- Неужели вся наша идеология изжита?
- Загляните в себя. Я это предвидел еще в четырнадцатом году, за
неделю до объявления войны. Мы были поголовными неврастениками. Если бы нам
предложили еще сто лет жизни, что бы мы стали делать? Уверяю вас, мы
занялись бы классификацией прошлого. Мой лакей зовет это приведением в
порядок письменного стола. Все не только сказано, прочувствовано, изжито,
но и пересказано другими, переведено на все языки. Заметили вы, что наше
поколение уже ничего не может завещать младшему? Ничего! Между нами
пропасть. Мы слишком рафинированы для них, слишком. Они начинают сначала.
- И вы думаете, что большевики...
- Они замечательны тем, что это не только политическая партия. Будь
они только политической партией, я бы поместил их внутри круга, а не
снаружи. Но эти люди принесли с собой мировоззрительную систему, и вот в
этом их сила и преимущество. Я не могу разобраться в этом мировоззрении.
Оно для меня дико, топорно, невероятно ограничено. Однако же, милая,
вспомните, чем казалось христианство образованному эллину в начале нашей
эры. Мог ли он предвидеть те комплексы тончайших идей, ту атмосферу великой
нежности, тот оплодотворяющий фермент для искусства, этики, права, которые
выявлялись из христианского мировоззрения в течение веков. Не казалось ли
оно ему в высшей степени грубым, примитивным, однобоким, даже циничным? Вот
и нельзя судить на нашем месте. Будем же мудро молчаливыми.
- Но вы не можете сравнивать их с христианством. Ведь они же борются
со всякой религией и провозглашают материализм и безверие.
- Мой друг, всякая политическая партия оставила бы религию в покое.
Только новая религия идет войной на старую. Что заложено в кличках? Слово -
это лишь запертая на замок дверь. Сущность не в замке и даже не в двери, а
в том, куда мы входим через эту дверь. Так бывает и со всяким новым словом,
провозглашающим себя самого. Как раз в их борьбе с религией я и усматриваю
плодотворное доказательство моей мысли. Кто бы ни были они, я их
приветствую. Я приветствую их потому, что они принесли с собой новую
систему идей и, значит, новую организацию наших стареньких, заштопанных
земных ценностей. А это обещает нам вторую молодость и еще несколько веков
жизни старухе земле.
- Но они убьют вас.
Старик взглянул на меня большими незрячими глазами.
- О! Именно потому я приветствую их. Да, они убьют меня, чтоб жить