"Мариэтта Шагинян. Приключение дамы из общества (Маленький роман)" - читать интересную книгу автора

что аптекарша, встретясь со мной, пригласила меня пообедать. У аптекарши
разорвалась кружевная наколка при беготне из кухни в столовую. Я умела
штопать кружево или, по крайней мере, сумела суметь. Тогда мне стали
приносить их на дом. За кружевом последовало белье, вышиванье, вязанье.
Работы хватало на всех нас. Камергер научился стряпать обед, собирал в роще
хворост. Девочки помогали мне. Вскоре весь курорт знал меня и мое маленькое
семейство. Большевики не тронули никого из нас, только отобрали все письма
мужа и взяли с меня подписку о невыезде.
Но жить становилось все труднее и труднее. Девочки обносились,
долгожданная тетка не приезжала. Мало кто мог шить и давать мне работу.
Цены поднимались. Я приступила к распродаже моего добра. Еще несколько
недель, и мы проели нашу одежду. Камергер стал прихварывать. Я подозревала,
что он сознательно морит себя голодом, чтобы поскорее избавить меня от
лишней заботы. Тогда я схитрила и стала выдумывать письма и посылки от
мужа. Он видел так плохо, что не мог уличить меня. Некоторое время
удавалось поддерживать в доме веселое настроение, а потом и в самом деле
пришла посылка - от лакея камергера. Он устроился поблизости на хорошем
месте, не то заведующим транспортом, не то председателем продовольственной
комиссии, узнал о своем бывшем хозяине и прислал нам муки, крупы, сахару.
Старик расплакался, когда развязывал посылку. Успокоившись, он сказал
мне дрожащим голосом:
- Как хороша жизнь со всеми ее неожиданностями! Учитесь, дитя мое,
великой истине: все на свете относительно. Вот эта пшенная крупа - не
правда ли, она пшенная - осталась все тою же самой, а между тем сколько
нужно было ввести перемен, каким различным воздействиям подвергнуть
человеческую душу, чтоб каждая крупинка ее стала нам радостью. Поистине
жизнь полна непрерывных сюрпризов. И если при каких-нибудь шестидесяти
четырех квадратиках шахматной доски неисчислимы возможные комбинации, то
подумайте, сколько комбинаций в запасе у жизни!
Я придумала новый способ заработка: пекла пирожные в местные, еще не
закрытые кофейни. Когда их закрыли, положение стало критическим. Опять
аптекарша надоумила меня:
- А вы коржики пеките да возле почты из-под полы продавайте. Самое
людное место, и на службу народ мимо проходит. Я думаю, в один час
расторгуете.
Дома я подошла к зеркалу. И все-таки это было мое лицо, несмотря на
загар, обветренные щеки, гладко зачесанные волосы. Это были мои руки, хотя
и покрытые ссадинами, царапинами, несмываемой смуглотой от картофельной
кожуры и угольной сажи. Чтоб не бросаться в глаза, я не надела ни кофточки,
ни шляпки. В кухне лежал оставленный нашей прислугой большой шерстяной
платок, прожженный во многих местах утюгом. Я напекла коржиков, накинула на
плечи этот платок, спрятала под ним корзину и пошла к почте. Мне пришлось
идти по главным улицам, и раза два милиционеры пытливо заглядывали под мой
платок. Проходя мимо исполкома, я услышала топот копыт.
У дверей исполкома толпилось множество пароду. Кучка красноармейцев
сидела неподалеку на земле. Большие белые афиши, наклеенные на тумбу,
извещали о митинге с приехавшим из центра товарищем Безменовым. Я
остановилась по какой-то непонятной рассеянности и стала глядеть на дорогу.
Один из красноармейцев дернул меня за юбку:
- Тетка, что прячешь?