"Николай Шагурин. Тугоухий игрок" - читать интересную книгу автора

Вернемся, однако, немного назад. Точнее - к прекрасному дню раннего
лета, когда в Оберлинском университете закончились переводные и выпускные
экзамены.
Профессор Томас Кларк Моррисон, возглавлявший кафедры математики и
кибернетики, вышел из учебного корпуса, и день встретил его мягким
солнечным теплом, ласковым дуновением ветерка и трепетом листвы пышно
распустившихся деревьев, которыми щедро был засажен центральный участок
университетского городка. Сейчас, после шестичасового пребывания в
аудиториях, где в воздухе так и летали кварки, спины и биты, интегралы
Лебега и мартингалы, эргодические теоремы и цепи Маркова, он чувствовал
потребность на несколько часов отключиться от этих архимудреных понятий и
побыть... просто человеком.
Профессор расправил плечи и с наслаждением потянулся. Впрочем, лицо его
тотчас снова стало серьезным: предстоящие каникулы с рыбной ловлей в
горных озерах, прогулках на каноэ и купаньем были омрачены некоторыми
чрезвычайно неприятными обстоятельствами. Моррисон нахмурился и зашагал к
бытовому корпусу, где в первом этаже находилась студенческая комната
отдыха, нечто вроде клуба с маленьким баром.
Когда в дверях появилась его представительная фигура, облаченная в
темно-серый костюм и неизменную мягкую сиреневую сорочку, студенты с
боцманскими бородами приветствовали профессора доброжелательным гулом:
Моррисон был в университете самым популярным преподавателем.
Истоки этой популярности следовало искать в личном обаянии и истинной
демократичности профессора - без заискивания перед студентами, без потачек
в учебе. Моррисон относился к студентам как старший товарищ к своим
преемникам в науке. Кроме симпатий он снискал (что, пожалуй, еще важнее)
глубокое и искреннее уважение студенчества, естественно, не допускавшее
фамильярности. Оно было завоевано фундаментальными знаниями, творческим
подходом к важным научным проблемам, оригинальными трудами. Все это у
некоторых из его чопорных и менее талантливых коллег вызвало зависть,
переходящую порой в раздражение.
Рэймонд Уинслоу, преподаватель биологии, выдающаяся бездарность, с
кислой миной говаривал Моррисону:
- Ну что вам за охота лезть в студенческую компанию? Вашей научной
репутации совсем не к лицу якшанье с этими бройлерами. Я слыхал, вы с ними
даже в карты играете...
- Да, мне случается играть с ними в бридж, - невозмутимо отвечал
Моррисон. - Превосходная, интеллектуальная игра и отличная умственная
гимнастика. Право, я не считаю это время потерянным ни для себя, ни для
них. В перерывах между партиями возникают самые разнообразные споры. Порой
это просто студенческий треп, порой они приводят к интересным
столкновениям. А впрочем, часы, проведенные за чтением детективных
бестселлеров (Моррисон знал за Уинслоу такую тайную страстишку), не могут
заменить хорошей студенческой трепотни...
Как и ожидал Моррисон, в клубе за двумя столами уже расположились
игроки в бридж. Его тотчас пригласили принять участие. Профессор
направился к стойке, выпил бокал пива, закусил парой сэндвичей и подсел к
играющим.
Как только сдали карты, к той же стойке подошел худощавый, смуглый,