"Георгий Шах. И деревья, как всадники... (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

щелчком подтолкнул его ко мне по гладкой серебристой поверхности стола.
"Благодарю, - сказал я, - пока в этом нет нужды. К тому же у меня
отличная память".
"Ваше дело, - бросил он равнодушно. - Для начала вам придется выслушать
нечто вроде предисловия. Приношу извинения, если все или хотя бы часть
того, о чем я собираюсь сказать, вам известно. Без этого не обойтись.
Одна из наиболее сложных проблем, стоящих перед человечеством и
приобретающих все более серьезный характер для каждого нового поколения, -
это проблема сохранения накопленных знаний. Впрочем, слово "сохранение" не
совсем точно выражает суть дела. Хранить можно в конце концов что угодно,
от овощей до запасов воздуха. Современная техника позволила сделать
практически вечными такие неувядаемые творения человеческого духа, как
Пизанская башня или Мона Лиза. В необъятном хранилище знаний сберегаются в
микрофильмах все книги, изданные со времен изобретения книгопечатания. Но
подавляющее большинство этих ценностей мертво, ибо не потребляется
разумом. Да, это именно то слово, которое здесь уместно. Не проблема
сохранения, а проблема потребления накопленных знаний.
Первые признаки неблагополучия стали обнаруживаться уже в конце второго
тысячелетия. Вам любопытно будет узнать, что к 1970 году на Земле
издавалось полмиллиона названий книг. Разумеется, в их числе было много
переизданий или переводов. Но поток новинок нарастал с ужасающей
быстротой. В 1980 году издавалось около 700 тысяч названий, в 1990-м -
примерно миллион, а когда человечество вступило в третье тысячелетие, в
свет было выпущено свыше полутора миллионов.
Не стану утомлять вас цифрами. Позволю только напомнить, что в прошлом
году, по данным Вселенского статистического института, на Земле и других
планетах, населенных человеком, опубликовано почти 10 миллиардов названий,
причем третью часть этой книжной лавины составляют новые произведения. Я
говорю "книжной", потому что форма публикации не имеет значения. Идет ли
речь о видеозвукозаписи либо об обычной книге, мы должны принимать в
расчет не подобные различия, а сам факт появления новинок".
Брокт теперь расхаживал по комнате, заложив руки за спину, говорил
монотонным назидательным тоном, как профессор, читающий популярную лекцию
в студенческой аудитории.
"Вернувшись к рубежу второго и третьего тысячелетия, - продолжал он, -
мы узнаем, что уже в те времена подавляющее большинство вновь созданных
литературных произведений жили два-три года, от силы пять лет. В сущности,
они производились для разового потребления, как пища или одежда.
Ремесленнические поделки, служившие средством скоротать или даже убить
время, как тогда говорили, быстро выходили из моды, пылились в подвальных
помещениях публичных библиотек, а затем шли на макулатуру.
Я далек от намерения морализовать на сей счет и упрекать наших пращуров
в недостатке Культуры. Литература, как и всякая другая сфера деятельности,
призванная удовлетворить определенную общественную потребность, не может
обходиться без массовой продукции. Разве не так обстоит дело и в наше
время? Разумеется, сегодняшний читатель несравненно более взыскателен, а
средний уровень литературных произведений гораздо выше, чем когда-либо в
прошлом. Это естественный результат развития цивилизации. Но соотношение
между поделками и шедеврами остается без больших изменений. Весьма
вероятно, что какой-нибудь проходной роман, изданный в наши дни, был бы