"Георгий Шах. Берегись, Наварра! (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

семейному преданию одним из моих предков по материнской линии является не
кто иной, как ваш министр финансов...
Генрих. Вы потомок моего Рони?!
Ольсен. Похоже, что да. Так вот, перемены в вашей судьбе могли бы самым
неожиданным образом повлиять на судьбу вашего фаворита и его близких.
Вообразите, как это отразилось бы на потомках герцога Сюлли в тридцатом
или сороковом колене! Вполне вероятно, что я вообще не появился бы на
свет.
Генрих. Это было бы весьма прискорбно и для меня, сударь. Поскольку не
смогла бы состояться наша интересная беседа.
Ольсен. Благодарю вас, ваше величество...
Ольсен. Благодарю вас, ваше величество...
Ольсен. Благодарю вас, ваше величество...
- Испорченная пластинка, - сказал Лефер, выражая вслух то, что пришло в
голову каждому. Действительно, эффект был тот же самый, только странно
было видеть его на экране. Повторяя свою фразу, Ольсен всякий раз
подавался вперед и вежливо наклонял голову, а король Генрих делал ответный
жест рукой, и оба они смахивали на трясущихся китайских истуканчиков.
Ольсен уже поднялся с места и направился к панели, когда вдруг дело
сдвинулось и появились очередные кадры необыкновенной хроники.
Генрих. И все же осталась одна неясность. Вы начали с того, что хотели
предупредить меня о злодейском намерении Равальяка. А в противоречие с
этим утверждаете...
Ольсен (перебивает). Да, сир, здесь есть противоречие. Дело в том, что
я не имел права вмешиваться, - это, как я уже вам докладывал,
категорически запрещено.
Генрих. Но вы нарушили запрет. (Ольсен кивает.) Не смогли противостоять
своей человеческой натуре? (Ольсен кивает.) А чем это вам грозит, вас
повесят или четвертуют?
Ольсен. Хуже: меня отстранят от путешествий во Времени. (Генрих смотрит
на него с явным недоумением.) Однако откройте и вы мне свой секрет, сир.
Как вы узнали, что я прибыл к вам из будущего?
Генрих. Очень просто. Вы здесь не первый.
Ольсен. Вы хотите сказать...
Генрих. Вот именно. Неделю назад ко мне заявился некий господин,
предупредивший об очередном заговоре иезуитов. (В сердцах.) До сих пор не
могу простить себе, что дозволил этим паршивцам вернуться во Францию!
Кстати, этот человек не хитрил, как вы, мсье д'Ивар, а без всяких обиняков
сообщил, что он из тридцатого столетия.
Среди зрителей произошло сильнейшее движение.
Ольсен. Тридцатого?
Генрих. Да, насколько я разбираюсь в арифметике, он на пять веков
моложе вас.
Ольсен. И куда же девался наш с вами потомок?
Генрих. Испарился, как Асмодей.
Ольсен. Он не снабдил вас никакой другой информацией?
Генрих. Не понял?
Ольсен. Я хотел узнать, не рассказал ли ваш спаситель о своем времени?
Генрих. Нет, он не пожелал задерживаться. А жаль, мне бы хотелось кое о
чем его порасспросить.