"Меир Шалев. Несколько дней " - читать интересную книгу автора

кашель сотрясал его плечи, слезы тоски и бессилия текли по лицу. Невыносимая
боль сдавила сердце цепкими пальцами. Задохнувшись от ярости, Моше вцепился
в края повозки и, неистово раскачивая ее, завыл:
- Встань, слышишь, встань!
Но не было вокруг никого, кроме равнодушно взирающих шакалов и
умирающего мула. Повозка выскользнула из рук, вновь придавив искалеченную
ногу, Рабинович потерял сознание, очнулся и снова впал в забытье. Спустя
несколько часов, проснувшись от собственного крика, словно сквозь сон, он
наблюдал за приближением тусклых огоньков, слышал оклики разыскивающих его
людей и лай собак.
Полумертвый от горя, холода и боли, Моше не издал ни звука. Его
отыскали по предсмертному храпу мула.

Глава 13

Два года спустя после событий того страшного дня моя мать прибыла в дом
Рабиновича, чтобы помогать ему по хозяйству, присматривать за сиротами и
доить его коров Совсем немногое мне известно о ее жизни, предшествовавшей
приезду в деревню, о том, где она жила и чем занималась.
- А нафка мина,[27] - отмахивалась она каждый раз, когда я приставал к
ней с расспросами.
Став постарше, движимый любопытством, я обратился ко всем своим отцам
и, по обыкновению, получил три разных ответа. Моше Рабинович рассказал мне,
что мама когда-то работала на винном заводе в Ришон ле-Ционе. "Там-то она и
пристрастилась к траппе", - ухмыльнулся он.
Сойхер Глоберман, у которого, по собственному выражению, были "глаза и
уши по всей стране", поведал мне, что родители моей матери наотрез
отказались приехать в Израиль, прослышав, чем она тут занимается. Когда же я
настойчиво потребовал объяснений, Глоберман заявил, что мужчине не к лицу
копаться в прошлом своей матери.
- Что бы ни происходило между ног госпожи Юдит до того, как оттуда
появилась на свет твоя персона, Зейде, это тебя не касается, и знать тебе об
этом ни к чему. И точка! - отрезал он в своей обычной грубоватой манере,
которая меня, впрочем, уже не обижала.
Яаков Шейнфельд, жертва несчастной любви к моей матери, в ответ на мой
вопрос лишь покачал головой.
- Юдит Рабиновича спустилась ко мне с неба и туда же ушла от меня, - он
сопроводил сказанное круговыми движениями рук, и шрам, пролегавший по его
лбу, побагровел, как бывало всякий раз, когда Шейнфельд бледнел. - Ты еще
очень мал, майн кинд, но когда поврослеешь, то поймешь, что в любви есть
свои правила. Будет лучше, если папа обучит тебя всем этим премудростям,
чтобы потом самому не пришлось страдать из-за разбитого сердца. Иначе зачем
ребенку отец? Для того, чтобы тот учился на папиных болячках, а не на своих
собственных... И зачем все мы, дети Израилевы, зовем Яакова отцом нашим? Для
того, чтобы извлекать лейках[28] из его любви. Мало чего тебе люди
наговорят! Первым делом расскажут, что это танец для двоих. Неправда, Зейде!
Это для того, чтобы изрядно ненавидеть, нужны двое, а для любви достаточно
одного человека. Помнишь, я рассказывал тебе о том, что можно полюбить
женщину из-за одной-единственной мелочи, скажем, голубых глаз? Однажды
придет к тебе какой-нибудь еврей-умник и скажет: "Зейде, ты влюблен в глаза,