"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

"Красного дома". Был, как всегда, суров и затянут всеми ремнями. Таким же,
одетым по всей форме, я увидел его уже мертвым, в кресле... Понимаешь, -
говорит Мироныч, взлохмачивая волосы, - человек почистил сапоги, застегнулся
на все пуговицы, затянул ремни и только тогда ушел на тот свет! Странно,
правда? Я однажды видел такого же аккуратного самоубийцу. В Екатеринодаре мы
явились на квартиру белогвардейского есаула. Так он заперся в кабинете и,
пока мы ломали дверь, надел китель со всеми регалиями, нацепил саблю с
темляком, сел в кресло и пустил себе пулю в лоб. Отбыл при полном параде!
- А выстрела никто не слышал в гостинице?
- Нет. Стены там тонкие, гвоздь попробуй заколотить - по всему дому
стук. А тут выстрел из нагана - и никто не услышал. Видно, Яковлев выбрал
удачное время. Утром минут пятнадцать в гостинице никого нет: постояльцы уже
ушли на работу, тетя Клава в сарае щепки для растопки печей колет, а
заведующая еще в гостиницу не пришла. Вот этой четверти часа Яковлев и ждал.
Зачем? Я понимаю, когда человек, прыгая в петлю, старается не шуметь.
Висельника можно спасти. Но ведь от выстрела в висок никто не выживал! Какая
же разница самоубийце, прибегут в номер сразу после выстрела или через
полчаса?
Записываю в блокнот слова Мироныча. Трудно понять, зачем наряжался
перед смертью Яковлев, почему хотел уйти из этого мира в тишине.
- Что же могло быть причиной его самоубийства? Может быть, Яковлев
совершил какое-либо преступление и боялся ответственности?
- Причины не знаю, - отвечает Мироныч. - Но преступлений он не
совершал. Опечатав комнату, я поехал в карбат. Жаль, комиссар батальона
болен, лежит в больнице. А комбат Вязь говорил со мной неохотно и был
спокоен, словно у него каждую ночь командиры стреляются. Сказал мне Вязь,
что за Яковлевым никаких нарушений не значится, и вызвал своего начштаба
Войцеховского - "принять меры". Вижу, товарищи хотят обойтись без чекистов.
Я сразу же уехал в уезд.
- Слушай, Мироныч! А на столе в номере никакого письма не было?
- Нет, - решительно отвечает чекист, - зрительная память у меня
хорошая. Перед ним лежала записка. У лампы стояла чернильница, а на краешке
стола - книга.
- Какая, не помнишь?
- Постой, постой... Толстая такая, потрепанная. В черном переплете...
Вспомнил! Мережковский, сочинения. Ведь его произведения в "Красном доме"
ставят.
Завидной популярностью пользуется творчество белого эмигранта
Мережковского в Надеждинске. Я помню, как об этом рассказывал нам инспектор
Зобов. Хорошая артистическая среда подобралась в "Красном доме"! "Людей
неблагодарных племя..."
- Как же попала эта книга к Яковлеву?
- А он участвовал в драматическом коллективе. Крепкие там артисты,
советую посмотреть! Кажется, суфлером был Яковлев.
- В книге ничего не было?
- Не смотрел... - смущенно отвечает Мироныч. - Ведь дознания я не
проводил.
Вот и все, что известно в Чека по делу Яковлева. Разлетелись мои
надуманные версии. Появилось много необъяснимых фактов. Трудна следственная
работа! Чем глубже изучаешь происшествие, тем больше возникает недоуменных