"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автораконцом - смертью. Ведь любая попытка выступить против Советской власти -
самоубийство. Согласен? 12. КОМИССАР Мы спускаемся в лощинку, к белым зданиям больницы, где лежит комиссар караульного батальона. По дороге забрасываю Куликову вопросами, горячусь и возмущаюсь. От тюрьмы к больнице протоптана в снегу узкая дорожка, и, чтобы сказать все в лицо Куликову, приходится шагать сбоку, проваливаясь в глубокий снег. Но я не могу молчать! Как ведет себя комиссар: в тюрьме извращают советские декреты - комиссар молчит. В батальоне появились "гусары смерти" - комиссар закрывает глаза. Войцеховский подмял под себя батальон, а комиссар забрался на больничную койку, от греха подальше. Я ему покажу молочную кашку! Нашел время отсыпаться в больнице! - Погоди! - морщится Куликов. - Оставь хоть частицу своего возмущения на обратный путь. Мы уже на больничном дворе, и надо умолкнуть. По стертым ступенькам поднимаемся на крыльцо главного корпуса. Куликов открывает дверь. В длинном коридоре стоят кровати. На них лежат и сидят больные, укрытые серыми одеялами, шинелями, платками. Тяжелый запах пота, гноя, лекарств кружит голову. По узкому проходу между койками двигается пожилая сестра, разливая из ведра всем больным в кружки темную жидкость - как видно, хвойный настой. на пороге: входить некуда. На длинной кушетке лежит больной. Его осматривает худой высокий старик в белом халате и докторской шапочке. Наклонившись к больному, врач стал боком и загородил вход в комнату. - Нуте-с! - говорит врач, ощупывая живот больного. Мы молчим. Старик опускает на больном рубаху и поворачивается к нам: - Я вас спрашиваю! Зачем пожаловали? Куликов становится на пороге кабинета: - Нам надо поговорить с вами наедине. Врач недовольно оглядывает нас, но все же говорит больному: - Топай на койку, паря. К пасхе дома будешь! Мы садимся на кушетку, а доктор отходит к окну и свертывает большую цигарку. - А вам я не разрешу курить в больнице! - ворчливо говорит он, - И прошу изъясняться коротко. У меня прием. - Мы из армейского трибунала, - представляется Куликов, - нам надо поговорить с больным - комиссаром караульного батальона. Старик выпускает клуб дыма в форточку и каким-то другим, сразу охрипшим голосом говорит: - Умер сегодня комиссар... Я смотрю на покрытое синими прожилками лицо врача, на седую бородку и не могу сразу осмыслить то, что он сказал. Умер? Как же так? - Умер?! Комиссар батальона? - Да... - тихо и печально говорит врач. - Сгорел человек. Легкие у него - паутинка. На итальянских курортах ему бы свой век доживать. А он - в |
|
|