"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу авторанастало время "новой политики" - политики возвращения к старому.
- А как экономика Надеждинска? - осторожно замечает Куликов. - Ведь на доходы от ресторанчика многого не сотворишь. - Широкое привлечение частного сектора - в этом наше спасение! - многозначительно произносит Енисейский. - Золотые прииски вокруг Надеждинска надо сдать в концессию английским капиталистам. Мы ведь голы и нищи... - Енисейский делает паузу: - Однако любим поучать других, совать нос в чужие дела. Енисейский прищурил глаза, в упор смотрит на Куликова. Меня он не замечает. - Скажите, какое дело трибуналу до внутреннего распорядка в нашем исправдоме? Ваше дело разыскивать виновных и судить их. Перевоспитание заключенных всецело в компетенции местных властей. Я распоряжусь больше вас в исправдом не пускать. Он небрежно стряхивает пепел на пол и продолжает: - Кроме того, я попрошу вас впредь не допрашивать ответственных работников города без ведома и согласия местных властей. Понятно? Енисейский вскинул подбородок и сверху вниз, по очереди, оглядывает нас. - На незаконном допросе вы травмировали товарища Войцеховского. Где он сейчас? Заболел? Может быть, застрелился? Вы понимаете, что наделали? - Простите, товарищ Енисейский, - спокойно отвечает Куликов. - Военные трибуналы имеют права, установленные центром. Мы не обязаны давать отчет местным организациям. Махнув рукой, Енисейский небрежно бросает: - Советские законы всегда будут едины для всей страны. Нет законов калужских или сибирских, - замечает Куликов. - А мы возражаем против симбирских... Понятно? - улыбается Енисейский. Бледнеет Куликов, медленно поднимается. Вот что позволил себе Енисейский - задеть Ленина, Владимира Ильича! Хочется схватить отвороты ненавистного пальто. Подожди же... - Хорошо, что судьбу страны решают не такие, как вы, - тихо говорит Куликов, - любители "розовых" реформ, покровители белых генералов. - Покровители? - Енисейский выпячивает грудь и рывком засовывает кулаки в карманы пальто. - Это что же, выпад против моего гуманного отношения к заключенным? Имейте в виду: пора забыть войну и простить врагов! Вот тут я не выдерживаю и кричу в лицо Енисейскому: - А они - беляки и эсеры... стрелять больше в большевиков не будут?! Ваш Войцеховский удрал в тайгу на богомолье, да?! Сумку гранат прихватил, белок сшибать?! Либеральничаем с гадами! Теряю власть над собой и, сжав кулаки, подступаю к Енисейскому. А он прислоняется к стене, раскрывает рот. Меня хватает за руку Куликов: - Прекрати истерику! Спокойней, ну! Стремительно распахивается дверь, и в кабинет входит высокий человек в старой телогрейке, по виду мастеровой. - Я не помешал? - деловито спрашивает он. - Всегда захожу на шум - люблю перепалки. Будем знакомы! - человек протягивает руку: - Секретарь укома партии Кравцов. Кравцов?! Мы встречались в трибунале по делу Пальмирова. Только |
|
|