"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

настало время "новой политики" - политики возвращения к старому.
- А как экономика Надеждинска? - осторожно замечает Куликов. - Ведь на
доходы от ресторанчика многого не сотворишь.
- Широкое привлечение частного сектора - в этом наше спасение! -
многозначительно произносит Енисейский. - Золотые прииски вокруг Надеждинска
надо сдать в концессию английским капиталистам. Мы ведь голы и нищи... -
Енисейский делает паузу: - Однако любим поучать других, совать нос в чужие
дела.
Енисейский прищурил глаза, в упор смотрит на Куликова. Меня он не
замечает.
- Скажите, какое дело трибуналу до внутреннего распорядка в нашем
исправдоме? Ваше дело разыскивать виновных и судить их. Перевоспитание
заключенных всецело в компетенции местных властей. Я распоряжусь больше вас
в исправдом не пускать.
Он небрежно стряхивает пепел на пол и продолжает:
- Кроме того, я попрошу вас впредь не допрашивать ответственных
работников города без ведома и согласия местных властей. Понятно?
Енисейский вскинул подбородок и сверху вниз, по очереди, оглядывает
нас.
- На незаконном допросе вы травмировали товарища Войцеховского. Где он
сейчас? Заболел? Может быть, застрелился? Вы понимаете, что наделали?
- Простите, товарищ Енисейский, - спокойно отвечает Куликов. - Военные
трибуналы имеют права, установленные центром. Мы не обязаны давать отчет
местным организациям.
Махнув рукой, Енисейский небрежно бросает:
- Время централизованного военного коммунизма уже прошло.
- Советские законы всегда будут едины для всей страны. Нет законов
калужских или сибирских, - замечает Куликов.
- А мы возражаем против симбирских... Понятно? - улыбается Енисейский.
Бледнеет Куликов, медленно поднимается. Вот что позволил себе
Енисейский - задеть Ленина, Владимира Ильича! Хочется схватить отвороты
ненавистного пальто. Подожди же...
- Хорошо, что судьбу страны решают не такие, как вы, - тихо говорит
Куликов, - любители "розовых" реформ, покровители белых генералов.
- Покровители? - Енисейский выпячивает грудь и рывком засовывает кулаки
в карманы пальто. - Это что же, выпад против моего гуманного отношения к
заключенным? Имейте в виду: пора забыть войну и простить врагов!
Вот тут я не выдерживаю и кричу в лицо Енисейскому:
- А они - беляки и эсеры... стрелять больше в большевиков не будут?!
Ваш Войцеховский удрал в тайгу на богомолье, да?! Сумку гранат прихватил,
белок сшибать?! Либеральничаем с гадами!
Теряю власть над собой и, сжав кулаки, подступаю к Енисейскому. А он
прислоняется к стене, раскрывает рот. Меня хватает за руку Куликов:
- Прекрати истерику! Спокойней, ну!
Стремительно распахивается дверь, и в кабинет входит высокий человек в
старой телогрейке, по виду мастеровой.
- Я не помешал? - деловито спрашивает он. - Всегда захожу на шум -
люблю перепалки. Будем знакомы! - человек протягивает руку: - Секретарь
укома партии Кравцов.
Кравцов?! Мы встречались в трибунале по делу Пальмирова. Только