"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу авторасчастливый случай. Внезапный переезд оборвал все мечты и фантазии. Реальными
стали близкий суд и заслуженная кара. Этой ночью никто из подследственных спать не будет. Каждый станет искать виновных в своей судьбе, все начнут выяснять отношения. Но поедать друг друга мы им не дадим. В арестантском вагоне три камеры и помещение для караула. Вдоль одной стены (как в спальном вагоне) длинный, но широкий коридор, в котором несет дежурство конвойный. Ему легко наблюдать за тем, что делают заключенные: камеры отгорожены не сплошной стеной, а решеткой, через которую выдается пища. До прибытия на место камеры открываться не будут, окон там нет, пол и стены обшиты железом, каждый шаг арестанта на виду. Попробуй убеги! В первой камере мы поместили Войцеховского, Пальмирова, Барышева, Горового, доктора-частника и двух генералов: Иванова и Яворского. Их превосходительства лежат у стенки. Яворский может спать спокойно - он только свидетель. Иванов же задумчиво подкручивает пышные усы и вздыхает: будущее не радует. Доктор всхлипывает и сторожко поглядывает вокруг - как бы чего не случилось в его присутствии. Горовой бодрствует в непривычной обстановке: его арестантский стаж только начинается. А вот остальные заключенные будут выяснять отношения с Войцеховским. Комвзвода Барышев потребует, чтобы бывший начштаба подтвердил на суде свои преступные распоряжения. Не смолчит и трусливый Пальмиров: кому охота класть голову за разжалованное начальство? Барышев и Пальмиров понимают, что им грозит. Их не устраивает молчание Войцеховского. Пусть он говорит, говорит всю правду! Начальственный окрик не поможет, и завтра же Пальмиров и Барышев начнут топить гусара, пытаясь спасти себя. И Войцеховский заговорит оправдываясь. Вторая камера переполнена - там волчья стая во главе с Мещерским. Войцеховским, "родственники" Зины, постояльцы доктора, самые активные деятели "самоохраны" тюрьмы, захваченные с оружием в руках. Там же Гронин и капитан - любитель выпить. Всего в камере больше двадцати человек. В третьей камере - одиночке около караульного помещения, - открыто "почтовое отделение" - там Зина и почтмейстер. Наш Железнов немного старомоден: он долго не соглашался "стеснять женщину", помещая к ней старика. Но другого выхода не было. В первой камере "ястребу" свернул бы голову Войцеховский, а во второй Мещерский. Дорого им обошлась любовь Андрея Капитоновича к чужим письмам. Пыхтит паровоз, преодолевая подъем. Если в дороге заключенные сделают попытку освободиться из-под стражи, то бунт может начаться только во второй камере. За ней надо непрерывно наблюдать. В нашем вагоне тишина. Спят трибунальцы, спят и свидетели по делу. Бодрствую только я. Вытянув в проход ноги, спит на спине Дайкин. Голова его запрокинута, рот открыт. Он всхрапывает, вздрагивая во сне. Дайкин доволен, что едет с нами, и надеется, что губисполком освободит его от работы в исправдоме. Храпит Дайкин. Надо его повернуть на бок, чтобы не мешал спать другим. Напротив Дайкина, подложив под щеку руку, лежит врач надеждинской больницы, свидетель зверств Мещерского. Доктор приоткрывает глаза, пока я вожусь с Дайкиным, и тихонько вздыхает. Он не хотел ехать с нами, всячески отказывался выступать в суде. Говорил прямо: "Да-с, боюсь! Месть - страшная штука. Родственники какого-либо Барышева привезут из степи пару дохлых |
|
|