"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

Слышь, все по-ихнему повернулось. Царик-то ныне токмо заманка.
- Грех на грехе! Лжа на лжи!
- Покатилося колесо - назад не воротити. Кто пытался - на кол угодил. А
многие пустой верой тешатся. Слышь, вся боярская дума сюды переметывается:
Романовы, Салтыковы, Сицкие, Черкасские, князь Митрий Трубецкой... Эва
сколь! И патриарх Филарет тута же.
- Федор Никитич Романов? - не поверил Огарий.
- Он самый и есть.
- Признал царевича?
- А пошто не признати, ежели сама царица Марина его признала? Правда,
упорна молва ходит...
Конский топот и громкие голоса на дворе оборвали разговор. От сильного
рывка настежь распахнулась дверь. По сторонам ее, вбежав в избу,
истуканами встали два рейтара. Вслед за ними мягко вступил на порог
бледный плосколицый служивый с цепкими настороженными глазами, а из-за его
спины, путаясь в широкополой бобровой шубе и пьяно икая, вывернулся
всполошенным бесом плюгавый, с птичьей вертлявой головкой коротышка.
Увидев пана Меховецкого, картаво закричал:
- И вправду тут! Куды ему еще схорониться?!
Пан Меховецкий качнулся от этого резкого крика, поднял отуманенные глаза.
Вдруг взгляд их стал осмысленнее, пан вскочил и, смахнув со стола кружки,
шагнул навстречу вошедшему с распростертыми руками.
- Матка бозка, мой царик! Як бога кохам, царик!12
- Все в руце моей,- захорохорился коротышка, пытаясь подбочениться и
напустить на себя важность.- Никто не смеет... Никто не смеет перечить!
Повелеваю: едем в палаты мои!..
- Добже, добже! - растроганно согласился пан Меховецкий.- А як же пани
Марина?
- Маринка, тьфу! Маринка сука! - взвился царик, словно его прижгли каленым
железом.- Не поминай о ней! Всяку ночь дьяволица повадилася блудить с
ротмистрами Ружинского...
- Ружинского! - Это имя в свою очередь вызвало взрыв гнева у пана
Меховецкого. - Пся крев, Ружлнски! Злы пес!..
Неизвестно, сколько еще накалялись бы и ругали своих обидчиков два
приятеля, если бы плосколицый угодливо, но твердо не потянул за рукав
царика и неожиданно бабьим высоким голосом не сказал ему:
- Государь Дмитрий Иванович, пора! Мало ли хватится кто, да и гетман может
пожаловать:
- Замри, Биркин! - судорожно дернул плечиком и топнул ногой царик.- Пошто
Ружинскому ко мне жаловати? Все при деле: моя дума думает, мои дьяки
пишут, мое войско воюет, моя укохана кобета13 блудит, а мы будем пити.
Никто никому не в тягость. И на том стоит царство!.. Едем, злотый мой пан
Меховецкий!
Выходя последним, плосколицый задержался в дверях, подозрительно посмотрел
на застывших у стола Фотинку и Огария, строго спросил кабатчика:
- Кого привечаешь?
- Странники божьи, людишки глухие и безъязыкие,- низко кланяясь, ответил
хозяин.
- Ой ли? - засомневался плосколицый.- Запри в клеть, наутро проведаю. Сам
держи язык за зубами.