"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

нашел ли разом на тебя какой карачун. Чуть ли не в набат ударили. Воевода,
слышь, кличет. Верно, приспела пора на Муром подыматься...
Кузьма подождал за поленницей, когда стихнут, удалившись, голоса, поднял
горсть снега, крепко растер им лицо и задумчиво направился к избе.
- Кака така нужда в тебе у того хвата? - спросил его Гаврюха.- Неужто
сызнова в извоз?
Кузьма, ничего не ответив, взял свой хомут, сел на лавку.
- А я тут удумал, Минич, - помолчав, снова обратился к нему Гаврюха, - по
своему бобыльству-то... Не запамятовал ли девчоночку ту, что с хворыми в
деревушке мается? Пра, перемрут тама все, одна девчоночка останется. Я и
удумал за ней съездить. Возьму с собой в Нижний, а то сгинет. Грех
оставлять. Ей спасение, а мне, бобылю,- хозяйка в дому. Одобришь ли?
- Благое дело,- через силу улыбнулся Кузьма, занятый, своими тяжелыми
мыслями.


4


Невелик был стратиг Шереметев, но в Нижнем его встречали как великого.
Завидев войско, подходившее к городу повдоль Волги по Казанской дороге,
печерские монахи первыми величально ударили в колокола. Малиновым звоном
тут же откликнулись им все соборные звонницы и колокольни.
Блеснул встречь войску высоко поднятый большой золоченый крест,
вскрылились хоругви.
Народишко выплеснулся из домов, густо от самой городской окраины и до
кремля зароился на обочинах, уминая подтаявшие снега.
Федор Иванович Шереметев, как и подобает боярину и воеводе, степенно ехал
на щедро украшенном белом коне. Сдергивая колпаки и треухи, земно
кланяясь, посадские с любопытством разглядывали пышный, перевитый золотой
нитью алый султан на голове лошади, сверкающие бляшки на сбруе, широкую,
обшитую парчой бобровую шубу на воеводе, его низанную жемчугом по белому
бархату, с собольей опушкой и наградным золотым знаком шапку, иные даже
пересчитали все перстни на его пальцах. Что и толковать, богато был
снаряжен Шереметев, да и вид у него был под стать этому богатству.
Пышнобородый и осанистый, с надменно постной улыбкой, он мнился вельми
умудренным, отрешенным от малых мирских сует многоопытным вершителем, хотя
было ему еще далеко до сорока.
Двигалось за Шереметевым не ахти какое большое, но и немалое - в три
тысячи человек воинство, растянувшееся более чем на полторы версты: тут
были стрельцы, пушкари, казаки, верные царю отряды казанских татар,
черемисов и чувашей, другой служилый люд, а следом за ними полз непомерной
длины санный обоз. Тесно сразу стало в городе.
Таща за руку Нефедку, силился пробиться сквозь толпу любопытных Сергей
Минич. Толпа была упориста, неподатлива, да и Нефедка противился своему
суетливому и незадачливому дяде. Ленивцу Нефедке вовсе было ни к чему
терпеть тесноту и давку да пялиться на проходящих истомленных стрельцов,
которые совсем не отличались от тех, что несли сторожевую службу в городе.
Так и не пробившись вперед, Сергей Минич вытер шапкой пот с лица, сказал с
досадой: