"Анри Шарьер. Бабочка ("Папийон" #1) " - читать интересную книгу автора

голоса рабочих, возвращающихся домой.
На Рождество я получил подарок: через щели между планками на окнах я
различил покрытую снегом деревню и несколько темных деревьев, освещенных
лунным светом. Они будто сошли с рождественских почтовых открыток. Сильный
ветер раскачивает деревья, и они отряхиваются от снега. Деревья - темные
пятна на белом фоне. Во всем мире, и даже в тюрьме, сейчас праздник.
Начальство позаботилось об осужденных: мы получили право купить два кубика
шоколада. Подчеркиваю: два кубика, а не две плитки. Это было моей
рождественской трапезой в 1931 году.
... Раз, два, три, четыре, пять... Закон превратил меня в маятник;
шагание туда и обратно по камере заполнило мой мир. Все рассчитано с
математической точностью. Камера должна быть пуста. Заключенный не имеет
права ни на какое развлечение. Застань меня надзиратель за разглядыванием
деревни в окно, я был бы жестоко наказан. Но разве они не правы? Разве могу
я, живой мертвец, получать удовольствие? Порхает бабочка. У нее
светло-голубые крылышки, по которым проходит черная полоса. Неподалеку от
меня, у окна, жужжит пчела. Чего ищут эти насекомые в таком месте? Они
опьянели от летнего солнца или им холодно, и они хотят забраться в тепло?
Бабочка зимой - это нечто, возродившееся к жизни. Как она не умерла? И
почему эта пчела оставила улей? Что за неслыханная дерзость - приблизиться
сюда. Счастье, что у надзирателя нет крыльев. Им не удалось бы долго
прожить.
Трибуйард - настоящий садист, и я чувствую, что между нами что-то
должно произойти. К сожалению, я не ошибаюсь. Назавтра, после визита
насекомых, мне нездоровилось. Я не могу больше, меня душит одиночество, я
должен кого-то видеть, слышать голос - пусть даже неприятный, но что-то
слышать.
Окоченевший от холода, я стоял в коридоре, лицом к стене и на
расстоянии четырех пальцев от нее. Я был предпоследним в очереди из восьми
человек на прием к врачу. Хотелось видеть людей... Надзиратель удивляет нас
в момент, когда я шепчу несколько слов Жюло по прозвищу "Молоток". Реакция
красноволосого дикаря была ужасной. Он заехал мне кулаком в затылок, и я, не
ожидавший этого, ткнулся носом в стену. Хлынула кровь. Я поднялся,
отряхнулся и пытался сообразить, что происходит. Сделал оборонительное
движение, а великан, который только этого и ждал, свалив меня ударом в
живот, принялся избивать кнутом. Жюло не может сдержаться, бросается на
моего обидчика, но он намного слабее, и потому остальные надзиратели не
вмешиваются. На меня никто не смотрит. Я встаю и осматриваюсь в поисках
какого-либо оружия. Вдруг я вижу врача, который из своей комнаты пытается
разглядеть драку, и в то же время замечаю крышку над котлом с кипятком,
которая приподнимается паром. Котел стоит на печи, обогревающей комнату
врача. Пар используют, наверно, для дезинфекции воздуха. Внезапный порыв
заставляет меня броситься к котлу, схватиться за его ручку, и вот я уже
выливаю кипяток в лицо надзирателю, который все еще возится с Жюло. Он
издает душераздирающий вопль. Извивается на полу, стаскивая с себя, одну за
другой, шерстяные рубашки. Это дается ему с трудом, и когда он снимает
третью рубашку, вместе с ней сходит кожа с груди, шеи и щек. Единственный
глаз тоже пострадал. Теперь он совершенно слеп. В конце концов, он встает -
обезображенный, весь в кровоподтеках. Жюло использует возможность и наносит
ему сильный удар ногой в пах. Великан растягивается на земле, блюет и