"Александр Шаров. Загадка рукописи N 2 700" - читать интересную книгу автора

- Искры... искры!.. - бормотал Иван Иванович. - Ритм! Обратите внимание на
ритм. Контрапункт! Письмена, что же еще? Ритм музыкальный и строго
математический.

... Колокол звенел слабее и слабее. Закат мерк, как бы истратив всю
энергию на то, чтобы вызвать к жизни эти искры.

Я ушел от Ивана Ивановича с нелепой покупкой или, вернее, подарком, Деньги
Иван Иванович наотрез отказался взять,

Дома я не забросил предмет в чулан, а положил на стол и даже наклеил
этикетку с порядковым номером "рукопись No 700" все из-за той же любви к
старику, которая смешивалась с некоторой робостью, вызываемой его кровным
родством с давно ушедшим из памяти человеческой.

Я знал, что Иван Иванович не забудет о "рукописи", и ожидал его визита, но
не так скоро.

А явился он на следующее утро, хотя был человеком предельно тактичным. И
кому лучше было знать, что уже двадцать лет я твердо установил для себя:
утренние часы, без единого исключения - от шести до часу пополудни, посвящать
своим манускриптам, им одним.

- Простите... простите, - бормотал он, после длинного нетерпеливо-резкого
звонка появляясь в моем тесном кабинете. - Я сознаю... Однако же, решился...
Должен...

Он смотрел мимо меня, косо, на стеллажи, опасаясь, видимо, что если наши
взгляды встретятся, решимость его не выдержит.

- Должен! - повторил он. - Мало того, что отвлекаю от занятий, принужден
еще и увезти вас... В Институт кристаллографии к академику Рысакову.
Пожалуйста, пожалуйста, не спорьте! Нет, это ничего, что предмет деревянного,
а не кристаллического существа. Я консультировался. Такси у подъезда. И
счетчик включен.

Странно, но именно упоминание о счетчике решило вопрос. Есть какая-то сила
в стучащем - хотя я и не слышал его - торопящем, зовущем в путь счетчике, как
в торопящем тиканье часов, в лихорадочном биении сердца.

К тому же я знал, что Иван Иванович не позволит мне заплатить за такси, а
средства его крайне ограниченны.

Я накинул плащ, бросив тоскливый взгляд на валяющуюся среди бумаг лупу.

В лифте я ворчливо справился у Лухова:

- Тоже из клоба реликтов ваш Рысаков?