"Дмитрий Шашурин. Где-то в Сибири, в архивных папках (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

психической ненормальности посетителя, и снова уполномоченный избегал
смотреть на него, и чем дальше, тем больше росла натяжка, неловкость.
Потому что чем дальше, тем подробнее посетитель объяснял свое дело.
- Среди папок, которые вы разбираете, вам должна попасться связка бумаг
из Благовещенска. Связка с сургучной печатью. Указана дата, когда связка
была опечатана и сдана в архив: сентября 23-го дня, 1852 года. Бумаги
незначительные, совершенно незначительные, - подчеркнул посетитель,
заметив нарастающее беспокойство уполномоченного.
Тот со страхом ожидал: сейчас потребует или попросит эти бумаги? Что,
если скажет: дай на память? Смогу я отказать или не смогу?
- ...наделов трех казацких старшин, - продолжал посетитель
перечисление, начало которого уполномоченный упустил, - опись собранной
пушнины от бурят в качестве подушного налога за семь лет и еще что-то в
таком же роде. Они нас не интересуют. Попадется вам, кроме того, в этой
связке пакет, опечатанный по четырем углам. Прежде чем сломать печати,
обратите внимание на сохранность сургуча.
- Ну уж, как хочешь, сургуч не сургуч, а пакета я те не отдам, -
внутренне укрепился уполномоченный, - заливай, заливай, да держись за
край.
- Это важно для вас, чтобы вы поверили, а затем и подтвердили своей
подписью.
- Ух ты, роспись! - оледенел изнутри уполномоченный: вдруг он, этот
посетитель, и есть оттуда, откуда надо?
- Не пугайтесь, слушайте. Пакет я сам доставил из Петербурга в Сибирь,
а прежде он долго лежал, очень долго. В нем, вы это увидите, примерно
такой же листок с оттисками пальцев, моих больших пальцев, с указанием
даты и подписью чиновника, поставившего ее. Какую очередную архивную папку
вы готовите на бессрочное хранение?
- Шестьдесят два дробь восемнадцать эф, - отрапортовал уполномоченный и
затосковал: "Что же я тайны выдаю!"
Посетитель на мгновение прикрыл глаза.
"Так и есть, запоминает", - догадался уполномоченный".
- Вот туда вы и положите оба листка, а на сегодняшнем поставите дату и
свою подпись. Лучше, если найдется конверт.
Уполномоченный оторопел, спину холодила струйка пота, которая вдруг
побежала от лопаток к пояснице. Вот так волдырь! На бессрочное хранение,
да еще с росписью! А тут и посетитель собрался уходить - встал, надел
шапку и уж направился к двери мимо уполномоченного. Тот вскочил и
загородил дорогу.
Они стояли так, не глядя друг на друга, а по потолку и стенам шатались
их тени - пламя в коптилке то ложилось, то взметывалось, чуть ли не
отрываясь от фитилька.
- Вам не следует требовать объяснения. Сделайте и забудьте.
И хотя слова посетителя совершенно убедили уполномоченного, тот не
двинулся с места. Тело уполномоченного не подчинилось сознанию. Посетитель
удивился и прикрыл глаза, опять будто бы припоминая или подсчитывая.
- Понимаю, понимаю, - он говорил как будто с самим собой и у себя же
спросил: - Но ведь не спасет? - а ответил уполномоченному: - Вас это не
спасет, лишь однажды вам это поможет. Знайте. История человечества
складывается так, что мое вмешательство окажется необходимым раньше, чем