"Дмитрий Шашурин. Древняя рыба дважды (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

береговые камыши в озеро Ясхан и собираю дрова. Лепешка плавает, ее
относит ветром к камышам, все ближе, ближе... Ага! Бурунчик около лепешки,
и над водой высунулось похожее на косой парус рыбье перо, спинной плавник.
Вое! Чмок! - исчезла лепешка. Как на Выставке народного хозяйства в
Москве. Там мы тоже кидали хлеб в пруды, в которых разводят сазанов, и не
одни мы, там не переставая чмокало, и высовывались из воды сазаны, как
киты. Только в тех прудах не разрешается ловить рыбу, а в котором одном
разрешается, в нем не чмокает. Я показываю, на какую снасть попался мой
китообразный сазан, не меньше выставочного, - на гнутую иголку с ниткой
вчетверо. Все будут щупать иголку, нитку, взвешивать на руке сазана и дуть
ему в рот. Мне всегда хочется подуть в рот живой рыбе, может быть,
кто-нибудь еще тоже захочет. Может быть, дядя или Наташа. Мне это
представилось. Дядя дует в сазана, как в надувной матрац, и сазан
увеличивается, а Наташа...
Вот уж это я не люблю, не люблю загадывать - еще иголку не согнул, а
сразу кит, матрац... И откуда у меня такое мальчишество? Или на рыбной
ловле у всех так? Я замечал, перед рыбной ловлей рассказывают, место
хвалят, говорят "обловимся" и взрослые и старики, а про себя уж не
обходится, я думаю, без китов у каждого рыболова. Зато после рыбалки
разговаривают без восторга, грустно выясняют, почему ничего не поймали, по
какой роковой причине, на таком прекрасном месте. Ни разу, ни у кого, даже
самый небывалый улов не равнялся загаданному. Вот почему мало кто, побывав
однажды на рыбалке, становится рыболовом или пожелает половить рыбу хоть
еще раз. Им кажется, что их надули так крупно, а они так глупо попались,
что с тех пор, услышав о рыбной ловле, либо смеются и подмигивают, либо
краснеют и укоризненно качают головой. Они загадывали и мечтали так же
легко и отчаянно, как самые заядлые рыболовы, а разочаровываться не умеют,
как рыболовы. Потому что если послушать самых разочарованных рыболовов
после самой неудачной рыбалки, послушать, когда они уже подходят к дому,
то окажется, что они говорят с восторгом о будущей рыбалке, рассказывают,
говорят "обловимся" и взрослые, и старики, и мальчишки - все равно, раз
они рыболовы.
После первой в моей жизни и совершенно неудачной рыбной ловли, на
которой никто ничего не поймал, а мне не дали ни подержать, ни закинуть
удочку, я только и думал, как бы снова отправиться "нареку" - да, да, так
и выговаривалось в одно слово. Купаться тоже ходили на реку, но тогда
говорилось: айда! Может быть, чтобы не заострять внимания взрослых. Мало
ли куда айда, а как купаться, значит - тонуть. Тонут ведь иногда и ребята,
не мы, конечно, кто-то, возбуждая у наших родителей ненужные страхи.
"Нареку" мы отпрашивались и давали с легким сердцем слово не купаться,
потому что и не собирались купаться на рыбной ловле. Разве станешь
купаться, когда тебя распирают надежды, а когда через несколько часов
наступает наконец разочарование, просыпается голод, и уж совсем не до
купания. Домой! К сожалению, мои приятели подолгу не брались за удочки,
видимо, у них не было такой рыболовной заядлости. И я страдал, меня не
отпускали к реке одного, а просить приятелей - значило напоминать им
недавнее разочарование, все равно что ворошить незажившие раны, только
хуже. Но я не выдерживал, ворошил, раны открывались, и день следующей
рыбалки отдалялся еще больше. Я занялся снастями: привязывал и отвязывал
леску от удилища, передвигал поплавок, укреплял крючок и пересчитывал все