"Ирвин Шоу. Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

полночь, на стадионе, вмещающем шестьдесят тысяч зрителей.
- Ты со мной не поедешь? - осведомился он у Брентакиса.
- Нет, конечно,- ответил тот; сел в машину и уехал. Хьюго захотелось
немедленно, прямо с места удрать в Канаду. Но все же он позвал такси и велел
водителю ехать на стадион. Хорошо бы в пути произошел несчастный случай с
фатальным исходом...
Над входом для игроков сиротливо горела сорокаватная лампочка, и тени
от ее слабого света скрывали большую часть стадиона,- казалось, он давно
исчез, как руины римского амфитеатра. Превратился бы этот треклятый стадион
и в самом деле в руины римского амфитеатра. Хьюго толкнул дверь; ночной
сторож, дремавший на стуле, прислонив голову к стене, проснулся и тупо
уставился на него. "Ну не дают ни минуты покоя! - прочитал он, его мысли
проходя мимо старика.- Будь прокляты эти звезды! Поскорее бы сломали свои
бычьи шеи!"
- Добрый вечер, мистер Плейс, добрый вечер! - произнес сторож вслух,
- Добрый! - откликнулся Хьюго и зашагал, пересекая застывшие тени,
под трибунами стадиона к раздевалке.
Призраки сотен бедных, измученных болями, раненых, охромевших,
запуганных контрактом футболистов сопровождали его, и он вздыхал,
преодолевая переходы, где притаились миллионы неодобрительных воплей
болельщиков. И почему он прежде считал, что стадион - это место, где люди
развлекаются, получают радость и удовольствие?!
Взявшись за ручку двери в раздевалку, Хьюго заколебался: как поступить?
Никогда не приходилось обсуждать с тренером политические проблемы; знает
только, что тот всегда пускает слезу, когда на поле перед игрой исполняется
гимн США "Звездное знамя", и отказался голосовать за Барри Голдуотера,
считая его коммунистом. Решительно толкнул дверь, в пустой раздевалке прошел
мимо своего ящичка: его имя все еще значится на нем. Доброе это
предзнаменование или совсем наоборот? Дверь в кабинет тренера закрыта; еще
раз оглядевшись на всякий случай по сторонам, постучал.
- Входи! - крикнул тренер.
Хьюго вошел. На тренере темный костюм, рубашка на вороте застегнута,
черный галстук,- словно на похороны собрался. На лице явные следы
недосыпания: щеки впали, глаза усталые, покрасневшие. Таким его Хьюго еще не
видел; выглядит куда хуже, чем когда они проиграли с разгромным счетом 45:0
клубу - новичку в лиге.
- Мой мальчик,- хрипло начал тренер,- очень рад, что ты пришел,
несмотря на поздний час. У меня хватило времени подумать, все рассмотреть
под соответствующим углом зрения. Еще час назад, охваченный праведным
гневом, готов был убить тебя собственными руками. Но, должен признаться,
меня озарил свет понимания и удержал от поспешных действий, во многом
способствовало мое бдение в эту мучительную для меня ночь.
Тренер явно пребывал в "библейском" настроении - такое с ним
случалось.
- К счастью,- продолжал он,- после того, как мне позвонил Брентакис
и сообщил, что ему удалось умаслить судью и замять дело за сотню долларов,-
их мы, естественно, вычтем из твоего жалованья,- а также заверил меня, что
вся эта история не попадет в газеты и это будет нам стоить еще сто
пятьдесят,- таким образом, общая сумма вычетов достигнет двухсот
пятидесяти,- у меня было время для размышлений. В конце концов, миллионам