"Ирвин Шоу. Пестрая компания (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

женщины, перед трапом - группа молодых людей; Хоукинс понял - драка все же
будет. Вдруг его поразила безумная мысль: среди них наверняка есть такие,
кто видел его в Бельзене, готов побиться об заклад! Что они подумают о
нем?..
- Ну-ка, иди сюда! - заорал как сумасшедший Мэдокс.- Иди сюда, кому
сказано!
Медленно, с каким-то сонливым повиновением, Хоукинс выбрался в первый
ряд взвода. "Нет, я не стану их бить! - решил он, когда шел в этой вонючей,
какой-то нереальной тишине.- Не стану избивать их, что бы ни произошло!"
Тут Хоган, замахнувшись дубинкой, опустил ее с резким, ужасным хрустом на
чье-то плечо. Вопли, крики отражались диким, звериным эхом, как под
громадным сводом, где-то у него над головой; врезались в него чьи-то тела,
кровь, теплая, вязкая, на его лице; путаница молотящих направо и налево рук;
темное поблескивание вздымающихся и падающих дубинок на фоне желтого неба;
неясная фигура с воплем выбрасывается за борт...
Хоукинс старался прикрыть голову, чтобы его, беспомощного, не
прикончили в толпе, но десятки рук выхватывали у него дубинку; причиняли
острую боль удары по лицу, и ему приходилось неистово размахивать руками,
чтобы не отняли у него это его оружие - дубинку. Вдруг он почувствовал, как
пара рук схватила его за горло... Впился взором в смуглое, искаженное дикой
гримасой лицо, в эти безжалостные, обезумевшие глаза, всего в каких-то шести
дюймах от него,- сильные, цепкие пальцы все сильнее сдавливали ему горло...
Как ни старался Хоукинс вырваться, все напрасно - от этих мощных рук не
найти спасения. "Боже,- кровь стучала у него в голове,- да он меня
задушит!.. Нет, не надо!- хотелось ему сказать этому человеку.- Ты же не
понимаешь! Я ведь ничего не делаю! Я сам был в Бельзене - среди
заключенных..."
Но мощные руки сжимались у него на горле все сильнее... Перед его
глазами - другие: холодные, беспощадные, в них сквозит выражение горького
триумфа,- этот жаждущий задушить его человек совершал, наконец, возмездие
за все: за гетто в Польше; за смерть своих детей; за конфискованные
автомобили; за бичевание кнутом; за печи крематориев; за могилы, вырытые
там, в Европе... Мир уже подергивается пленкой тумана... ему рвут горло,
колени подкашиваются... Теряя сознание, Хоукинс пятился куда-то в этой
орущей толпе, слыша, как вокруг него щедро сыплются смачные, сокрушающие
удары мокрыми от крови дубинками. Собрав последние, покидающие его силы, он
все же сумел оторваться от напавшего и ударить его дубинкой. Но тот не
разжал рук на его горле... Ударил его еще раз, прямо по лицу - оно тут же
исчезло за свистящим потоком крови, но пальцы с прежней силой сжимали ему
горло... И тогда - и откуда взялись силы? - он стал наносить удары по
тому, кто пытался его задушить...
Лицо его уже превратилось в сплошное кровавое месиво, разбитая челюсть
как-то странно свисала на сторону, и лишь глаза, горящие ненавистью,
впивались в глаза Хоукинса. Наконец по железным пальцам, сомкнутым на горле
Хоукинса, пробежала волна конвульсий, и этот человек без единого звука,
медленно опустился на палубу рядом с ним... Хоукинс вонзил в него
мстительный взгляд, но его ударили чем-то по голове, и он рухнул на своего
противника.
Когда снова открыл глаза и сознание вернулось к нему, он лежал на
палубе и вокруг было тихо-тихо, лишь доносится откуда-то издалека тихий