"Ирвин Шоу. Пестрая компания (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

талантливых, состоятельных: все перебывали в их квартире в Нью-Йорке, куда
Эмили с девочками переехала после смерти Клеменса.
Пегги и Айрин обращались с молодыми ухажерами с очаровательной
беспощадностью,- передавали их друг другу и только беспрестанно хихикали,
лежа в своей спальне, обсуждая жалкие, неловко выраженные претензии одного
или другого. Неизменно появлялись на людях только вместе, вдвоем, и строго
настаивали, чтобы влюбленные в ту или другую сестру кандидаты в женихи
ухаживали за ними обеими в равной мере, с одинаковой пылкостью,- Эмили
казалось тогда, что собственную компанию они предпочитают любой компании
молодых людей, которым оказывали лишь мимолетные знаки внимания.
Холодно, с хорошо рассчитанной на эффект точностью они создавали из
себя контрастные, однако дополняющие одна другую личности. Пусть какому-то
незадачливому юноше все же удавалось миновать сети, расставленные одной из
сестер,- он непременно попадал в капкан другой; стоило ему уберечься от
пламени - и он падал жертвой ледяной стужи. Айрин, более высокого роста,
более красивая из них, постоянно играла роль независимой, безрассудной
интеллектуальной молодой женщины с сардонической улыбкой на лице. Пегги,
ниже ее ростом, пухленькая, полненькая, постоянно раздаривала мимолетные
улыбки и бросала на окружающих косые, быстрые взгляды, и Эмили часто
слышала, как они гогочут в своей тихой спальне над проведенными
"операциями", словно пираты, которые делят добычу удачливого сезона и
вспоминают при этом свои самые отважные вылазки.
Эмили, сама она была всегда девушкой простой, без ухищрений,- только с
самым серьезным видом покачивала головой и полушутя-полусерьезно говорила им
за завтраком, когда они шуршали утренними газетами и атласными платьями с
кружевами, хрустели тостами и, звучно булькая, проглатывали горячий,
обжигающий кофе:
- Возмездие грядет, мои разлюбезные, возмездие не за горами! Каждую из
вас уже ждет молодой человек, и он-то уж заставит вас дорого заплатить, в
двойном, даже в тройном размере, за все ваши хитроумные плутни.

Каждую из них ждал мужчина - в этом Эмили была права, конечно, но
одного не сумела предусмотреть: что он окажется одним для обеих ее
дочерей...
О Боже, где это она, как здесь оказалась, что делает в этом холодном,
непроницаемом тумане - ведь время уже к полуночи; почему у нее над головой
раздается этот раздражающий гул самолета? Вспомнила все же, но не сразу,
пришлось приложить кое-какие усилия. Ничего не поделаешь, старость не
радость.
Теперь все в памяти ее сместилось. Образы и воспоминания нагромождались
одно на другое, словно на кинопленке с двойной экспозицией, и то, что
произошло лет тридцать назад, вдруг возникало в голове куда ярче,
интенсивнее, чем вчерашнее, а мертвецы разговаривали куда оживленнее, чем
живущие вокруг, а дочь казалась ей куда более реальной, куда более знакомой,
когда ей было двадцать семь, чем вот эта безразличная пожилая женщина с
холодным, равнодушным лицом, которая стоит сейчас рядом с ней и держит ее
под руку.

Вот Эмили сидит в гостиной в своей квартире в Нью-Йорке (когда же это
было - в 1915 или 1916 году?), шьет блузку для Айрин. Ночь выдалась сырая,