"Дмитрий Щербинин. Парящий" - читать интересную книгу автора

вспомнит про него, ну хоть одним словом помянет - он верил, что вот ежели
помянет, так это будет ему знаком, он распахнет дверь и... однако, Лена
говорила о чем-то постороннем, не имеющим для него никакого смысла, и, чем
дольше он стоял, тем более невыносимым становилось для него это, тем больше
его мучила та комната, и он понимал, что уж не решится открыть дверь, так,
по видимому, и простоит на этом месте до самого конца.
Но вот каким-то сердечным чутьем, он явственно услышал слова, которые
шептал Лене, тот любимый ее человек:
- Давай отойдем... Скажу тебе кое-что... Хорошо? Вон в ту комнату... - и
уже громче, обращаясь к Диме. - Мы отойдем ненадолго.
Тут же холодная испарина выступила на лбу у Вани, и он стремительно
отпрянул от двери - в голове его жарким пульсом билось: "Вот сейчас войдут,
а я тут стою дурак дураком. И куда же мне деться, и куда же забиться?.." -
на мгновенье пришла дикая мысль распахнуть окно, и улететь, однако, в это
время на дворе разорвалась хохотом какая-то иная компания, и он тут же
отказался от этой мысли. Отступал до тех пор, пока не уткнулся спиною в
книжный шкаф, и, услышав как тот заскрипел, сам передернулся. Скрипнула
дверь и... тогда Ваня понял, что они направились в другую пустовавшую
комнату; сначала расслабленно вздохнул, но тут же заскрежетал зубами, и
решительными, широкими шагами, пересек эту комнату , пересек большую комнату
(где никто даже и не заметил его), и вот схватился за ручку, и дернул резко
дверь в ту комнату, где теперь должна была быть Лена. Ее кавалер еще не
успел закрыть дверь, еще держался за ручку, а поэтому был вытолкнут, и
столкнулся нос носом с Ваней. Кавалер был разгорячен от выпитого, лицо его
приобрело густо-пунцовый оттенок; Ваня же напротив был очень бледен, все
черточки в нем были до предела напряженны, и выступили частые крупные капли
пота - это был нездоровый, иступленный лик. Сначала кавалер даже и не узнал
его, принял неведомо за кого, даже и вскрикнул слабо. Ваня тоже растерялся,
но, когда на свет выступила вся бледная, и словно из света сотканная Лена,
вся прежняя решимость в мгновенье вернулась к нему, и он проговорил,
обращаясь к ней, и глядел неотрывно на нее своими широко распахнутыми,
блещущими очами:
- Лена... ты так смотришь на меня... Я чувствую - я, наверное, как
больной выгляжу... Ну и что же... Леночка, ты, пожалуйста, послушай меня.
Видишь ли, я тебе должен сказать что-то, и это такое важное, что ты не
можешь отказывать. Пожалуйста, пожалуйста, Лена...
Он тут бы и пал перед ней нею на колени, но кавалер перехватил его за
плечо, и довольно сильно встряхнул; проговорил раздраженно:
- Да что же это... Да как ты себя ведешь? Совсем, что ли, взбеленился?..
Однако, Ваня не замечал этого вызывающего тона, со все той же
пронзительностью глядел он на Лену, и едва удерживался, чтобы не подхватить
ее, да прочь не унести. Однако, та положила руку на плечо своего кавалера, и
проговорила:
- Хорошо - если он действительно имеет сказать что-то такое важное, так я
отойду. Почему бы и нет? Что за предвзятый взгляд на человека. Ваня, между
прочим, очень хороший, начитанный парень...
И тут она одобряюще, добро улыбнулась Ване, так как по природе своей была
очень доброй девушкой, и, видя чужие страдания, всегда готова была их
разделит. Кавалер пробурчал что-то недовольно, но, все-таки, отпустил плечо
Вани, поцеловал Лену в губы, после чего прошел к столу, налил себе полный