"Дмитрий Щербинин. Пробуждение" - читать интересную книгу автора

молвила - молвила плачущим, но уже счастливым шепотом - это было счастье,
когда вновь обретаешь близкого человека:
- Да, да - мы останемся... Мы покушаем...
И она, к еще большей радости Алеши, закрыла дверь на лестницу. Потом она
повернулась к своему сыну, от великого душевного волнения даже покачнулась,
и тихо-тихо молвила:
- Ну, вот - теперь останемся ненадолго... покушаем...
Когда Алеша вошел на кухню, он больше не удивлялся присутствию бабушки.
Всякие сомнения, пустые размышления о том, что этого не может быть -
остались позади. Бабушка была, и душа его приняло это как счастье - это было
и все, и не к чему были никакие "охи", и расспросы - тоже самое было и с
матерью. Кухня, когда они вошли в нее, оказалась очень велика - однако, и
это совсем не удивило Алешу, просто эти размеры не были значимыми - он сразу
понял, что они здесь лишь второстепенные декорации, а потому все внимание
свое уделил тому главному, что здесь было - убранству стола. Там были не
только блины - далеко не только блины. Именно потому внимание Алеши
привлекала здесь не бабушка, которую он уже так давно... так давно! не
видел, а эти кушанья, что она в них всю душу для них выложила. Многим
покажется кощунственным сравнивать кушанья, даже и самые лучше с душой -
однако, никто таких кушаний не видел, и видеть попросту не мог. Это был
целый мир - целая сказочная бесконечность образов, все в которой было столь
же желанно как любимейшие леденцы для ребенка. Конечно, невозможно увидеть
бесконечность, и Алеша скорее чувствовал ее, на столе же в непосредственной
близости от себя видел некое сказочное переплетенье мостов и арок, окошек,
стен - и все это было создано для еды, и все это можно было есть,
наслаждаясь, но не наедаясь, и познавая какие-то сокровенные тайны - все это
было создано бабушкой для него, и для мамы... Мама, быть может, тоже ела, но
Алеша этого не замечал - во всяком случае, если и ела, то ела немного - она
никогда не ела по много, даже и самого лучшего.
Мама начала разговор с бабушкой. Однако, удивительным то был разговор.
Ведь всякое общение складывается либо на сообщении собеседнику неизвестных
ему вещей (будь то история убийства, или свои стихи), либо на обсуждении уже
известного. Но здесь не было никаких вопросов, не было никаких обсуждений -
две души были настолько близки, что какие-либо слова становились уже
совершенно не нужными, одна душа знала и чувствовала то же что и другая. Там
были слова, но они не складывались в какой-то образ, в какие-то мысли, это
просто были мелодичные, прекрасные, много-много лучшие чем у самых маститых
певцов голоса. Как музыка текли они, и Алеша поглощал этот сказочный, для
него созданный мир, и ему было так хорошо... так хорошо, как давно уже не
было.
Но потом пришла пора идти. Что привело к этому? Ведь им было так хорошо?
Ничто из внешнего мира не потревожило их гармонии, но они просто ясно
поняли, что не могут оставаться здесь дольше, что там, впереди, их ждет еще
что-то, они встали и пошли, оставив бабушку у ее вкуснейшей, приготовленный
для внука, да и вообще для всех бесконечности.
Они открыли дверь на лестницу. Там уже не было мрака - вытягивались
мягкие, золотистые лучи солнца, и плавно кружили в них обильные пылинки.
Завораживало их движение - казалось, стоит приглядеться, и они подхватят, и
окажешься в их, непохожий ни на какой иной мире. И там, возле двери на
стоявшем там ящике для картошки сидела, провожала их бабушка. Смотрела она с