"Андрей Щупов. Шахматный город" - читать интересную книгу автора

прыжков гуляло вдоль стен, следуя за человеком по пятам.
Пару раз он выглядывал в окна, однако до земли оставалось по-прежнему
далеко. Улочки казались не шире спички, крыши домов напоминали кусочки
рафинада. Бывалые альпинисты говорят, что подъем легче спуска. Правдивость
данного утверждения Георгий мог бы теперь подтвердить собственным словом. Есть
какая-то недопустимая расслабленность в процедуре спуска. Вроде и быстро, а
ноги все равно устают, но главное -- теряешь бдительность. Сворачивая с марша
на марш, он мимоходом подумал, что выползи ему навстречу какая-нибудь пакость,
наверное, и не отреагирует должн
ым образом. Монотонность -- вот что убивает бдительность. Шагающий
взад-вперед часовой уже через пару часов перестает быть таковым...
В очередной раз выглянув в окно, Георгий яростно чертыхнулся. Теперь он
уже не сомневался, что творится нечто неладное. Он ни на пядь не приблизился к
земле! Не такой уж гигантской высоты было здание, чтобы спуск затянулся на
столь длительное время. Георгий одолел не менее ста этажей, однако на глаз это
было совершенно незаметно.
-- Значит, опять дурацкие фокусы? -- он колотнул по подоконнику кулаком.
Хотелось пальнуть в окружающее из автомата, в груди клокотала неуправляемая
злость. И одновременно где-то на периферии сознания он понимал, что злится
безадресно и беспричинно. Главным необъяснимым фокусом было само проникновение
в ЭТОТ мир. То, что раскручивалось далее, ни чем иным, как следствием, назвать
было нельзя.
Впрочем, определенная свобода выбора за ним оставалась и сейчас. Он мог
продолжить спуск вниз, мог попытаться вернуться на крышу, а мог и попросту
плюхнуться на лестничной площадке, благо не зима и не грязь -- и сидеть можно
на чем угодно. Какая в конце концов разница -- здесь или там снаружи? Один хрен
-- сплошные неясности!..
Помешкав, Георгий избрал четвертый, не предусмотренный логикой вариант:
ударом ноги вышиб первую попавшуюся дверь, двинувшись по незнакомым комнатам --
не вверх и не вниз, а вбок. Точно Алиса в стране чудес. Да и к черту лестницы!
Надоело! Ноги уже слегка гудели, затянувшийся спуск ему в самом деле приелся.
Некстати вспомнилась семья, в памяти всплыл образ сына. Мальчонка и впрямь
любил скакать по лестничным ступеням. На радость бабулям-соседкам. Здесь бы,
пожалуй, наскакался вволюшку. Только вот кто скажет, сколько меж ними теперь
всего? Меж папашей и сыном... И километров ли? Георгий взгрустнул. Стало жалко
себя, стало жалко их -- оставшихся одних, ничего о нем не знающих. И никто ведь
не придет, не объяснит, куда он подевался. Потому как -- что тут объяснишь? Был
папка и исчез. То ли инопланетяне похитили, то ли провалился в иномир?
Какой-то, братцы Герберт Уэллс сп
лошной! С гоголем-моголем и макаронами по-флотски...
Георгий остановился, уловив смутное шевеление за окном. Перебросив автомат
со спины на грудь, пригнулся и одним звериным прыжком подскочил к подоконнику.
Так и есть! Фокусы продолжались -- и какие! Прямо на его глазах соседний
небоскреб растворялся в воздухе, проворачивался на месте, менял высоту и форму.
Еще несколько секунд, и каменный рукав протянулся к зданию, в котором находился
Георгий, чуть подрос, словно шляпой прикрылся треуголкой-крышей. Треуголку,
впрочем, тут же сменил на китайский с загнутыми полями картуз, но, передумав,
вновь вернулся к треуг
олке. Прутики антенн и вентиляционных труб, травинками и грибами проросли
вдоль всего рукава, чуть колеблясь и не сразу утверждаясь на месте. Пятнами тут