"Александр Щербаков. Рассказы из жизни А.П.Балаева" - читать интересную книгу автора

Игорь мне, конечно, в два счета доказывает, что я олух. "У тебя, -
говорит, - Саня; получается так: чтобы гвоздь в стену забить, стучи по
нему стеной, а молотком придерживай. Но, в общем, гвоздь ты вбил, и вбил к
месту. Инвертирование здесь лучше диффузной на порядок. Только оно не
стандартизовано, а диффузная стандартизована, и в этом весь фокус". Я
отвечаю, что пусть я буду распоследний дурак и тупица, но колечек наших в
обиду не дам.
Приехали они, и в три-то голоса мы так ладно спели, что Нимцевич нам
поверил и пробил это дело в Москве. Нас перевели к нему на пять месяцев, и
Вера с Игорем колечки наши в "Антарес" заделали великолепно. Я помогал,
конечно, как мог, но в основном, конечно, как кухонный мужик: посчитать
темп перерождения, сфокусировать каскады, подтвердить плавность перехода.
Попутно тут еще пара таких дел подвернулась, и, короче, Нимцевич нас
возлюбил.
Именно из-за этого и случилась та история, о которой я хочу рассказать.
Кончились все монтажные работы, пошли поузловые комиссии, по частям идет
пуск, и тут прибывает к нам из-за океана депутация, половина - нобелевские
лауреаты, всего душ десять и три переводчицы из "Интуриста", то есть про
Достоевского могут, про шашлык - тоже, а про вырожденное демпфирование
попутных носителей - ни туды, ни сюды. Соответственно, собирает Нимцевич
бригаду и меня в нее включает, поскольку, говорит, товарищ Балаев
отчетливо представляет себе установку и обладает даром просто говорить о
сложных вещах. А товарищ Балаев эту приманку глотает - и леска
натягивается.
Я, конечно, объясняю гостям, что "Антарес" - установка грандиозная,
сам, слава богу, каждый день пять километров туда, пять обратно. Убеждаю,
что она на полкилометра запрятана в землю, общую блок-схему растолковываю.
Но гостей наших все это мало трогает. Им подавай конкретные цифры по самым
мелким вопросам: "А как вы то? А как вы се? Каков режим? Чем
обеспечивается? За какое время? Периодичность контроля? Система отсчета?
Сколько стоит?" Короче, узкие специалисты.
Два дня мы осматривали внешний овал, а на третий, когда побрели на
внутренний, у меня вся охота говорить по-английски прошла. Накрепко
прошла, на всю жизнь. И стараюсь это я немножко поотстать, хотя здесь,
можно сказать, самое интересное-то и начинается. Нимцевич впереди всех, он
в восторге оттого, что рассказывает понимающим людям о таком деле,
катится, как колобок, вверх, налево, вниз, направо: "Давайте сюда зайдем,
там посмотрим! Вот разделители, вот ловушки, вот подготовка инжекции, вот
выводные лабиринты!".
А ко мне пристраивается мадам Элизабет Ван-Роуэн, статная такая
интересная женщина лет сорока, виднейший специалист по нейтронной
баллистике. Она уже все свои мишени, антимишени и коллиматоры отсмотрела,
и мы, слава богу, ведем с ней разговор на общие темы.
И проходим мы как раз мимо нашего экспериментального зала. И вижу я
сквозь стекло Игоря, как он командует разборкой стендов. Я его
приветствую, он нас тоже, мадам Ван-Роуэн из вежливости спрашивает меня,
кто это, что это, я ей из вежливости объясняю, сами понимаете, увлекаюсь и
начинаю лекцию про наши колечки.
Идем это мы час - делегация метрах в десяти впереди, а я все
рассказываю, чем мы добивались принципиального исключения дефектных