"Владимир Щербаков. Семь стихий (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

представил, что сделал бы он на моем месте. Интуиция, не более. Мы
попытались как бы умножить свойства инопланетной воды: мы постепенно
разбавляли ее. От этого ее словно становилось больше и больше. Реакция
проходила постепенно. Нужно уметь ждать. И это, пожалуй, самое трудное в
профессии биолога...
- Что там у тебя стряслось, Боря?


РАССКАЗ ЯНКОВА

Обычно я поднимаюсь не сразу и не сразу освобождаюсь от сна, от
дремоты; неторопливо готовлю кофе, и становится постепенно все яснее, что
же за день мне предстоит и что нужно сделать сразу, не откладывая, а с чем
можно и подождать. Но в тот раз остатки сна улетучились мгновенно, мысли
быстро стали ясными, тревожными. Ранний, очень ранний звонок! Вряд ли
кто-нибудь даже из близких или друзей стал будить бы в такую рань: не было
еще и пяти утра. На улице ночной осенний сумрак и сырость. На оконном
стекле первый иней, растаявший по его краям. Я зажег свет. В комнате было
неуютно, стол, как всегда, завален книгами, рукописями. Голова кружилась.
(Лег я поздно, последние дни были полны хлопот. В общем, зеленая дверь из
уэллсовского рассказа появляется всегда в самый неподходящий момент, ты
знаешь...).
Я нажал кнопку связи. Экран пуст - по нему бежали светящиеся нити,
как будто паук плел паутину. Звонок дребезжал нудно и жалко. Это был
автомат, соединенный с лабораторией и фитотроном. Вот уже два года, как он
молчал, я даже забыл, какой у него голос. Оказывается, у него женский
голос и приятный тембр. Смысл сообщенного был туманным, несколько дежурных
фраз вроде: "обнаружены отклонения химического состава в рабочей камере
фитотрона...", "наблюдаются нарушения теплового режима и понижение
концентрации азота...", "тепловой режим не соответствует программе
исследований". Можно было подумать, что автомат сочиняет. При всем желании
фитотрон не так-то просто вывести из режима: для этого, пожалуй, нужно
прямое попадание крупного метеорита или девятибалльное землетрясение.
В пять минут эль домчал меня до трехкупольного, легкого, как дым,
главного корпуса. Мне навстречу бежал долговязый человек в шляпе - Нельга.
Мне почему-то не хотелось сейчас видеть Нельгу, человека
добросовестнейшего, но не располагавшего к себе. Всегда нетрудно
представить, что он скажет по поводу любого происшествия, и само его
присутствие после этого становится как будто ненужным, необязательным. В
тайниках моего сознания зарождалась порой странная мысль: ведь со временем
я буду похож на него, вероятно. И это было неприятно, сказать по правде.
Наши пути сошлись у входа; двери распахнулись, Нельга снял шляпу и
первым вбежал внутрь. Перед нами раскинулся зал, несколько лабораторий,
соединенных лабиринтами переходов, стерильные камеры для новых питомцев
фитотрона, пластиковые стены и перекрытия, генераторы климата и света,
увлажнительные устройства, аппараты и машины росы, дождей, ветров.
Мы двинулись широкими коридорами в следующий зал, а слева и справа
угадывались просторные ниши, сводчатые галереи, то затененные, то
освещенные скупыми белесыми лучами искусственной луны, прятавшейся в
кронах деревьев. А высоко над нами, в черных разрывах между северными