"Владимир Щербаков. Семь стихий (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

- Вот они, компьютеры, - проворчал Энно. - Что в них заложишь, то и
получишь, а когда надо... - И он безнадежно махнул рукой.
- Обращаться в центральный? - спросил Николай.
- Нет смысла, - ответил Энно, - скорее нам сообщат с континента, в
чем дело. Будем ждать.
- Что бы это могло быть, как вы думаете?
Мой вопрос был чисто риторическим.
- Все, что угодно, гадать бесполезно, - скороговоркой ответил Энно.
- Значит, мы не сильнее компьютеров, - съязвил я.
- Увы, нет. Не сильнее и не умнее, - вполне серьезно, с расстановкой
проговорил Энно.


ПОПЫТКА РАССКАЗАТЬ О СЕБЕ

Когда-то давным-давно жил я в сказочном краю, где были горы и реки,
озера и тайга, чистые снега и просторные морские заливы, так что, куда бы
ни пошел, придешь обязательно к морю, к его берегу. До горизонта вода,
весной синяя-пресиняя, над ней чайки да пролетные птицы. Помню несколько
оттенков летней воды: синий, зеленоватый, голубовато-серый, свинцовый,
серебристо-желтый, и все тона и полутона живые, объемные, потому что свет,
проникая в глубину, заставляет сиять само море и каждую волну, и каждый
гребешок на ней.
Прилив быстрый, жестокий, пенный. В узкой скалистой расщелине
многоводье долго терзало плоскодонку с пробитым днищем, лишь через
несколько дней вынесло ее в открытое море. Чем не свидетельство морской
катастрофы? И вот что странно: сколько бы книг ни прочитал я, сколько бы
ни рассказывали бывалые люди о лихой судьбине, а вспомнишь море в
бессонную ночь, и вот уж она - дырявая старая плоскодонка из далеких дней
детства, и чужие слова и рассказы уступают ей место, а самые удивительные,
казалось бы, случаи из книг и журналов забываются быстро. Что я могу
вспомнить? "Марию Целесту", "Титаник"... А сколько прочитано!
Отливы стремительные, щедрые. Освобождается километровое поле серого
песчаного дна, вдруг возникают зеркала озер, ямы с водой, лужайки с
бессильно повисшими на камнях водорослями, из-под ног улепетывают
коренастые прибрежные крабы, морские ежи сжимают иглы и на глазах врастают
в песок, рыбья мелочь копошится в лужах, крупные червяки сами даются в
руки - наживка, на которую хорошо идет навага. Раздолье. Когда было
солнечно, перед нами открывался каждый раз новый мир, влажно сверкающий,
зовущий. Если над крутыми прибрежными сопками блуждают туманы, в бухте
уютно и чуть сумрачно, прибой утихает, весла ложатся на воду мягко, лодка
идет споро - полюбились нам и такие дни. Переправившись через бухту, мы
разводили на гальке костер, ставили чай в жестянке, на плоских
раскалившихся камнях жарили рыбу, потом ловили крабов или собирали на
крутом склоне сопки водянистую шикшу.
Однажды, возвращаясь в порт, мы увидели, как стоявший у причала
огромный корабль вдруг стал разворачиваться кормой. Маневр показался нам
нелепым. Еще мгновение - и корма теплохода задела буксир, стоявший рядом.
Донеслись тревожные гудки, подала голос пронзительная сирена. Все в порту
вдруг пришло в движение. Тревожно заметался луч прожектора.