"Лао Шэ. Рикша (Роман) " - читать интересную книгу автора

не отбивал пассажиров у других рикш, особенно у старых, изнуренных
работой. Разве им достанется что-нибудь, если он, молодой и сильный, с
хорошей коляской, станет соперничать с ними?! Теперь это его не
заботило. Он думал лишь о деньгах. Одной монетой больше - и хорошо. Он
не считался ни с чем, перехватывал пассажиров у товарищей, не думая о
том, каково им придется. Он был подобен дикому зверю, обезумевшему от
голода. Возил всегда бегом - чтобы ни о чем не думать. Так спокойнее!
Тем более что, стоя на месте, на коляску не заработаешь.
Лото Сянцзы уже не походил на прежнего Сянцзы. О нем шла дурная
слава. Выхватив пассажира из-под носа у другого рикши, он слышал, как
вслед ему несутся проклятья, но он не отвечал, а старался поскорей
убежать. "Я никогда не поступал так бессовестно, - думал он. - Ах, если
бы не коляска!" Он, казалось, готов был у всех просить прощения, но
боялся в этом признаться даже себе. На стоянках или в чайных он часто
замечал на себе недружелюбные взгляды рикш. Вначале ему хотелось все
объяснить, но их холодность сдерживала его. К тому же он, как и прежде,
не пил, не играл в карты и не любил судачить, поэтому рикши чуждались
его, а он замыкался в себе и молчал.
Постепенно чувство неловкости сменилось у него наглостью. Сянцзы день
ото дня становился все озлобленнее. Рикши смотрели на него с укором, но
ему было наплевать. Он помнил, с каким сочувствием его встретили, когда
он возвратился после своих злоключений. А теперь все его презирали.
Сянцзы становилось не по себе. Даже в чайной он сидел один перед своим
чайником, и на стоянках один пересчитывал заработанные медяки, еле
сдерживая закипавшую злобу. Он не собирался драться с рикшами, хотя и не
боялся потасовок. А они? Они тоже не боялись драк, но связываться с
Сянцзы? В одиночку никто из них не смог бы его одолеть, а напасть всем
на одного - тоже не велика честь.
Сянцзы решил не давать воли гневу, пока не приобретет коляску. Тогда
все уладится, тогда не нужно будет волноваться из-за платы за прокат; он
почувствует себя свободнее, не станет перехватывать пассажиров и обижать
своих собратьев. Рассудив так, он посматривал на рикш спокойно, словно
хотел им сказать: "Поживем - увидим, кто был прав".
Ему, конечно, не следовало так надрываться. Возвратившись в город, он
не дождался, пока поправится окончательно, а тут же впрягся в работу. Он
старался побороть слабость, не отдыхал, но все же частенько усталость
давала о себе знать. Вся надежда была на то, что во время бега он
пропотеет, и ломота в теле пройдет. В еде он себе не отказывал, но и не
позволял ничего лишнего. Он видел, что сильно похудел, но находил
утешение в том, что остался таким же высоким и мускулистым. Сянцзы
всегда казалось, что, раз он крупнее других, значит, и выносливее. Ему
не приходило в голову, что именно поэтому он должен есть больше других.
Хуню не раз выговаривала ему:
- Если ты, дурная башка, и дальше будешь так бегать - захаркаешь
кровью! Пеняй тогда на себя!
Он хорошо понимал, что она говорит это из добрых побуждений. Но дела
его шли неважно - где уж тут заботиться о здоровье?!
- Если я не буду так бегать, разве мне купить коляску? - вскипел он
однажды, злобно уставившись на Хуню.
Будь на его месте кто-нибудь другой, Хуню орала бы добрых полдня, но