"Лао Шэ. Рикша (Роман) " - читать интересную книгу автора

оскорбление и без стеснения обругала его последними словами. Первая
госпожа в душе была недовольна тем, что он нянчится с ребенком второй
госпожи, однако, услышав, как Сянцзы влетает от второй госпожи, тоже
открыла рот и в свою очередь напустилась на него. Сянцзы оказался под
перекрестным огнем. Он схватил коляску и умчался, позабыв даже
рассердиться. Ему никогда не случалось бывать в таких переделках, и с
непривычки у него кружилась голова.
Когда он доставил одного за другим всех детей, поднялся галдеж,
какого не бывает и на рынке. Женщины ругались, дети ревели - во дворе
творилось что-то невообразимое, как бывает у театра после спектакля.
Хорошо еще, что Сянцзы нужно было спешить за господином Яном, и он
быстро покинул двор. Шум улицы показался ему после этого ласковым
шепотом.
Только часам к двенадцати ночи Сянцзы смог передохнуть. Он чувствовал
страшную усталость, голова трещала. Все в доме Янов, и старые и малые,
наконец угомонились, а в ушах Сянцзы все еще стояла разноголосая брань,
словно рядом одновременно прокручивалось несколько патефонных пластинок.
Не в силах ни о чем думать, он решил забыться сном. Но когда вошел в
свою каморку, сердце его сжалось и сон как рукой сняло. Дощатая
перегородка разделяла каморку пополам; в каждую половину вела отдельная
дверь. В одной половине жила Чжанма, другую отвели для Сянцзы. Лампы не
было, крохотное оконце выходило на улицу, и сквозь него проникал тусклый
свет уличного фонаря. От земляного пола отвратительно пахло сыростью и
пылью, никаких вещей в каморке, кроме топчана, не было, Сянцзы ощупал
топчан и понял: если лечь как следует, то ног не выпрямишь, упрешься в
стену; если вытянуть ноги, то придется полусидеть, а свернувшись
калачиком он спать не привык. Поразмыслив, он поставил топчан наискосок,
- правда, ноги будут свисать, но ничего, как-нибудь притерпится.
Сянцзы внес постель, устроился кое-как, но долго не мог уснуть. Он
силился не открывать глаз, уговаривал себя: спи, завтра рано вставать!
Чего только ты не натерпелся, неужели не перенесешь и этого? Пусть
кормят плохо, пусть работа трудная. Зато, может быть, хозяева часто
устраивают банкеты, приглашают гостей, играют в карты... Зачем ты сюда
нанимался? Разве не ради денег? Лишь бы побольше платили, стерпишь все.
Рассуждая так, он почти совсем успокоился: казалось, в каморке и
пахло уже не так скверно. Незаметно Сянцзы уснул. Сквозь сон он
чувствовал, как его кусают клопы, но был не в силах даже пошевельнуться.
Прошло два дня. Сянцзы словно окаменел, все стало ему безразлично. На
четвертый день пришли в гости две дамы. Чжанма быстро приготовила столик
для карт. В душе Сянцзы словно повеял весенний теплый ветерок. Началась
игра. Чжанма прислуживала гостям, и, естественно, всех детей поручили
заботам Сянцзы. Ему быстро надоела эта шумная орава, но, украдкой
заглянув в комнату, он увидел, как первая госпожа деловито собирает
выигрыш, и подумал: пусть у нее скверный характер, но она, должно быть,
знает, что в таких случаях нужно и слуге подкинуть три-четыре мао. Он
решил быть терпеливым с этими мартышками. Ради чаевых он должен
относиться к ним, как к маленьким господам.
Когда кончили играть, госпожа велела Сянцзы отвезти гостей. Обе
госпожи заволновались: они хотели ехать домой вместе. Пришлось искать
еще одну коляску. Сянцзы крикнул рикшу. Первая госпожа, шаря в карманах,