"Роберт Шекли. Джордж и коробки (Истории с Джорджем, История 4)" - читать интересную книгу автора

царства, ибо здесь служили другому Царю, но бекон, вернее, лишайник глумился
даже над такой святыню.
После соуса принесли бисквиты. По размерам и форме они выглядели как
трехфунтовые ядра. Монахи в шутку называли их пушечным хлебом, и дюжие
слуги, шатаясь от двойных порций, вносили печенье на особых носилках. Группа
прислуживающих девственниц разливала напитки - по бокалам, по полу и
стенам. Им помогало несколько ручных обезьян - больших надувных игрушек,
которые они прятали в своих кельях рядом с вибромассажерами и другими
ручными приспособлениями. А почему бы и нет, раз никто не жаловался?
После соуса и бисквитов над головой послышался шелест крыльев. Джордж
взглянул вверх и у самых стропил увидел странное зрелище. Там, наверху, где
атмосфера казалась более возвышенной и чистой, чем спертый воздух,
наполнявший нижнюю часть, парило два крылатых существа. За ними, откуда-то
выше и левее, доносился чарующий щебет, напоминавший ссору в стае маленьких
приматов.
Аббат улыбнулся и спросил, обращаясь к Джорджу:
- Как вам понравилось наше скромное бытие?
Его толстые пальцы ловко проковыривали дыры в пушечных ядрах печенья.
- Все очень мило, - ответил Джордж. - Признаться и не помню, сколько
я не был уже где-нибудь еще в какое-то другое время.
- Это хорошо, что вы не помните, - сказал аббат. - Тем не менее, мне
бы хотелось пояснить вам некоторые вещи. В том числе, и возможный вопрос о
двух крылатых существах. Видите ли, одним из правил нашего братства является
отрицание всего того, что нам не нравится.
Джордж молча кивнул. Он тоже жил по такому правилу. Рука Джорджа
потянулась за соусом, и он даже глазом не моргнул, когда на подлете, у
самого рта, ложка дрогнула, легла на правое крыло, и часть груза, сорвавшись
с такелажных ремней, опустилась прямо на его галстук. А он предчувствовал,
что впереди его ждет настоящая игра, и по такому случаю надел свой лучший
костюм.
Внезапно трапеза прервалась. Дверь со скрипом отворилась, и в зал вошло
несколько марьяжей, бренчавших на своих гитарах и сверкавших белозубыми
улыбками из-под широких сомбреро. Джорджа удивило, что на пять марьяжей
приходилась только одна дама. Она была среднего роста, но тонкие высокие
каблучки делали ее более выдающейся особой. Губная помада карминного цвета
тонко оттеняла ее черную масть. Дама топнула ногой и заплясала под мелодию
марьяжей - совсем немелодичную мелодию, которую подхватили два трубача,
пришедших позже. Однако в женщине чувствовался какой-то изъян - что-то
странное, зловещее и необычное. Ах, да, у нее не хватало левой кисти.
Ампутированная конечность была завернута в дорогую вельветовую ткань, сверху
донизу расшитую золотыми нитками.
Эта деталь не понравилась монахам. Они зашумели, и аббат сердито
вскочил на ноги.
- Чем вызвано ваше вторжение? - закричал он. - Почему бы вам не
пойти куда-нибудь еще с этими своими, так сказать, мелодиями?
- Мы пришли туда, куда позвало нас сердце, - ответила женщина. - И
где же нам еще быть, как не в лучах прожекторов на этой сцене? Только здесь
нет боли и слез! Только здесь свободная душа обретает надежду!
Монахи снова тревожно зашептались. Они уже слышали подобные доктрины, и
эта ересь исходила из мира, который двигался, пульсировал и прорастал за