"Роберт Шекли. Джордж и коробки (Истории с Джорджем, История 4)" - читать интересную книгу автора

Один из них нес в руке длинный металлический прут. Воровато осмотревшись,
они торопливо положили прут на землю и вернулись к скале. Но выход к тому
времени исчез. Они оказались запертыми в плейстоцене до утра, и им
предстояло провести здесь долгую ночь, наполненную криками мамонтов и
пещерных львов. К счастью, они захватили с собой коробочки с ленчем.
Как выяснилось, мужчины работали музейными смотрителями, и их не
устраивал вялотекущий прогресс карманьонцев.
- Эти люди даже не пытаются что-то делать. Может быть вы нам
подскажите какой-то выход?
Они изо всех сил старались завязать беседу с Джорджем.
- Вы часто посещаете эти места?
Смотрители развели костер. Своим появлением, они освободили Джорджа от
множества проблем. Но был ли он благодарен им за это? Вряд ли. Джордж стоял
в стороне и смотрел на пир дикарей. Даже на таком расстоянии он мог видеть,
как они ели тушеного барашка, поливая его тем анахренизмом, от которого
потом произошли соусы и приправы. Подобная дальнозоркость Джорджа
объяснялась исключительной чистотой воздуха, присущей только
предысторическим временам, когда люди использовали глаза, а не очки.
Между тем, металлический прут значительно ускорил приготовление
жаркого. Хромой Нарвал, один из старейшин племени, заявил, что с такой
штукой жарить барашка "так же легко, как дуть". Это выражение было
использовано впервые, но оно тут же получило одобрение всего племени. Идея
дуть на барашка, а впоследствии, и вообще на еду, или, в дальнейшем
развитии, надувать все, во что можно ткнуть прутом или предметом, похожим на
палку, быстро распространилась по всем племенам плейстоцена и нашла свое
отражение в культуре. Впрочем, подобные вещи случались тогда повсеместно.
Плевать кусками мяса стало символом гнева, хотя против этого яро возражали
племена плеваков, обитавшие в центральных тропических джунглях. В противовес
остальным они настаивали на тщательном вылизывании мяса, утверждая, что тем
самым предохраняется "истинный исток всех слов".
Конечно, все это произошло гораздо позже. А в тот момент Джордж жадно
поедал куски жаркого и, высасывая из костей мозг, поглядывал в сторону
смотрителей, с которыми он хотел вернуться в свой век. Они по-прежнему
держались в стороне от стоянки. Джордж решил присоединиться к ним и, взяв на
всякий случай прут, пошел по узкой тропинке. Он понимал, что в его руках
находился уникальный предмет - единственный в то время артефакт грядущей
культуры. От осознания такого события по пальцам Джорджа потекли струйки
пота - и не только по пальцам, но и ногам. Ему все чаще приходилось
обходить кучки камней, живописно наваленные у основания скал. Отыскав
свободное место, он осмотрел большой валун, у которого можно было оставить
артефакт культуры. Почти гладкая поверхность камня натолкнула его на мысль о
наскальных рисунках. Джорджу захотелось написать что-нибудь грядущим
потомкам, но, как на беду, упав в диораму, он не захватил с собой пишущих
инструментов. Оставив артефакт у валуна, Джордж отступил на шаг и вдруг
почувствовал, как заскользили его колеса. Это странное ощущение могло
ошеломить любого. Исход не был фатальным, но и не подлежал сомнению. Его
ботинок ( насчет "колес" Джордж, конечно, загнул) поскользнулся на кучке
детской неожиданности, которую он не заметил на фоне других куч из более
твердого материала. Взлетая вверх, вторая нога слабо царапнула по грунту, а
затем все тело, подчиняясь закону Ома, последовало за пятками и по пологой