"Роберт Шекли. Право на смерть" - читать интересную книгу автора

так что пулять друг в друга атомными боеголовками скоро оказалось
бессмысленно. А когда изобрели подавитель атомных взрывов, ракетам и вовсе
пришел конец. Кроме пехоты воевать стало некому.
- Сам знаю.
- Но противники превосходили нас числом. И сейчас превосходят. Ты
только вспомни, сколько миллионов солдат у русских и китайцев! Нам
оставалось одно - иметь как можно больше бойцов и по крайней мере не
терять тех, кто есть. Вот почему медики стали оживлять убитых.
- Да знаю я все это. Послушайте, сержант, я тоже хочу, чтобы мы
победили. Очень хочу. Я был хорошим солдатом. Но меня уже трижды убили,
и...
- Беда в том, - сказал сержант, - что красные тоже оживляют своих
мертвецов. И именно сейчас борьба за превосходство в живой силе на
передовой достигла критической точки. В следующие два-три месяца все так
или иначе решится. Так почему бы тебе не плюнуть на все это и не забыть об
ошибке? Обещаю, что когда тебя убьют в следующий раз, то оставят в покое.
Потерпи еще немного.
- Я хочу видеть генерал-инспектора.
- Ладно, рядовой, - буркнул добряк сержант уже не очень приветливо. -
Топай в комнату 303.
Комната 303 оказалась приемной. Я стал ждать. Мне даже стало немного
стыдно за шум, что я поднял. Все-таки моя страна воевала. Но злость
пересилила. У солдата есть права, даже на войне. Эти проклятые брамины...
Забавно, как к ним пристало это прозвище. Вообще-то они самые обычные
медики, а не какие-нибудь индусы или брамины. Пару лет назад, когда все
это еще было в новинку, в газете появилась статья. В ней рассказывалось о
том, что медики научились оживлять мертвецов и снова посылать их в бой.
Тогда это было сенсацией. Автор цитировал стихотворение Эмерсона:
Убил ли красный убийца, И мертв ли убитый мертвец, Никто из них точно
не скажет, Где жизнь, а где смерти конец.
Такие дела. И убив сегодня противника, ты понятия не имеешь,
останется ли он мертвым, или уже завтра вернется в траншею, чтобы снова
стрелять в тебя. А если убивают тебя, тоже не знаешь, пришел ли тебе
конец. Стихотворение Эмерсона называлось "Брама", и медиков с тех пор
прозвали браминами.
Сперва оживать после смерти совсем неплохо. Пусть больно, но ведь ты
жив. Но в конце концов доходишь до предела, за которым эта карусель со
смертью и оживлением уже невыносима. Начинаешь гадать, сколько же смертей
ты должен родной стране, м как здорово отдохнуть, пробыв подольше
мертвецом. Начинаешь мечтать о долгом сне, о покое.
Начальство это поняло. Когда солдат слишком часто оживляют, это плохо
отражается на их боевом духе. Поэтому установили предел - три оживления.
После третьего раза можешь выбирать - или дожидаться смены, или постоянная
смерть. Начальство предпочитало, чтобы ты выбрал смерть, потому что трижды
умиравший человек оказывает очень скверное влияние на моральный дух
оставшихся в тылу. И большинство солдат на передовой предпочитали после
третьего оживления умереть окончательно.
Но меня надули. Оживили в четвертый раз. Я такой же патриот, как и
все, но это им даром не пройдет.
Кончилось тем, что мне позволили увидеться с адъютантом