"К.Шефер. В неверном свете " - читать интересную книгу автора

машину? Некоторые зрители, из тех, что посообразительней, шипели бы и
призывали к порядку. Потом поняли бы даже самые тугодумы: из-за множества
контрольных пунктов! И все бы зааплодировали, спонтанно, как при исполнении
известной арии. Он слышит аплодисменты и чувствует, как они нарастают, -
ведь усталые войска системы в случае чего смогут проследить за ним только
досюда. К примеру, кондуктор может дать описание его внешности, но оно
никогда не всплывет там, откуда он прибыл, и никогда не прозвучит в
Гейдельберге.

- А что вы, собственно, думаете про ящур и коровье бешенство? - спросил
Хафнер, вероятно, только для того, чтобы нарушить их долгое молчание.
- Я больше не ем мяса, только индейку, - ответил Штерн с некоторым
пылом, типичным в наши дни для всяких последовательных адептов здорового
питания, гурманов, людей, излишне осторожных, и тех,
кто-давно-обо-всем-уже-знал, когда всплывала эта болезненная тема.
- Ах, не говори глупости, - буркнул Тойер. - Индейку ты можешь есть,
когда бастуют аптекари, а у тебя начинается заражение крови. Ведь это
чистейшие пенициллиновые бомбы. - И, поскольку его так и подмывало сообщить
что-нибудь полузабытое из колонки "Занимательная смесь" в
"Рейн-Неккар-Цайтунг", добавил: - Когда видишь, что творится сейчас в мире,
скоротечное размягчение мозгов уже не пугает.
- Итак, сейчас уже вторая половина пятницы. - Судя по голосу, Лейдиг
слегка нервничал. - В понедельник, максимум во вторник, у нас, вероятно,
вырастут собачьи уши. Что будем делать?
Маневр Зельтманна свел на нет их слабое воодушевление; по сути,
казалось, что каждый из четверых с удовлетворением возится с текущей
мелочевкой. Во всяком случае, Тойер уже много лет не вел протокол так
внимательно, почти с терапевтической тщательностью, как при нынешнем опросе
закоренелого безбилетника, который угрожал контролерам тупым кухонным ножом
и посему был препровожден в их ведомство. Абсурдность внутреннего мира
нарушителя почти не доходила до сознания гаупткомиссара, и это был либо
очень хороший, либо весьма настораживающий знак. Тойер мысленно прикидывал в
те минуты, не надеть ли ему, старому детективу, в знак протеста собачий
ошейник.
Теперь крышки письменных столов опустели.
- Так что же мы будем делать? - вздохнул Тойер. - Может, повесим тут
портрет Хонеккера, а? Вон какие у нас голые стены. Или комиссара Рекса.
Хонеккера и комиссара Рекса.
- И портрет моей мамы, - ко всеобщему изумлению, проговорил Лейдиг: он
бывал циничен только по отношению к Хафнеру. - По-моему, мы не должны
отвлекаться от темы.
Старший гаупткомиссар подумал, усмехнувшись в душе, что у него и тут
вырывают тетрадь из рук, но заметил, что эта метафора не годится. У него
ничего нельзя забрать из рук, ведь его руки давно уже вяло повисли вдоль
туловища. Ему стало досадно.
- Хватит болтать, пора браться за дело, - язвительно буркнул он. -
Итак, мы решили прогуляться в выходные по Старому городу и немножко
понюхать, чем там пахнет. Каждый будет иметь при себе снимок Вилли. Я
считаю, что глупо рассчитывать на быстрый успех этого узколокального
мероприятия. И не изображайте из себя агентов ФБР, вы не американцы, а