"К.Шефер. В неверном свете " - читать интересную книгу авторамашину? Некоторые зрители, из тех, что посообразительней, шипели бы и
призывали к порядку. Потом поняли бы даже самые тугодумы: из-за множества контрольных пунктов! И все бы зааплодировали, спонтанно, как при исполнении известной арии. Он слышит аплодисменты и чувствует, как они нарастают, - ведь усталые войска системы в случае чего смогут проследить за ним только досюда. К примеру, кондуктор может дать описание его внешности, но оно никогда не всплывет там, откуда он прибыл, и никогда не прозвучит в Гейдельберге. - А что вы, собственно, думаете про ящур и коровье бешенство? - спросил Хафнер, вероятно, только для того, чтобы нарушить их долгое молчание. - Я больше не ем мяса, только индейку, - ответил Штерн с некоторым пылом, типичным в наши дни для всяких последовательных адептов здорового питания, гурманов, людей, излишне осторожных, и тех, кто-давно-обо-всем-уже-знал, когда всплывала эта болезненная тема. - Ах, не говори глупости, - буркнул Тойер. - Индейку ты можешь есть, когда бастуют аптекари, а у тебя начинается заражение крови. Ведь это чистейшие пенициллиновые бомбы. - И, поскольку его так и подмывало сообщить что-нибудь полузабытое из колонки "Занимательная смесь" в "Рейн-Неккар-Цайтунг", добавил: - Когда видишь, что творится сейчас в мире, скоротечное размягчение мозгов уже не пугает. - Итак, сейчас уже вторая половина пятницы. - Судя по голосу, Лейдиг слегка нервничал. - В понедельник, максимум во вторник, у нас, вероятно, вырастут собачьи уши. Что будем делать? Маневр Зельтманна свел на нет их слабое воодушевление; по сути, мелочевкой. Во всяком случае, Тойер уже много лет не вел протокол так внимательно, почти с терапевтической тщательностью, как при нынешнем опросе закоренелого безбилетника, который угрожал контролерам тупым кухонным ножом и посему был препровожден в их ведомство. Абсурдность внутреннего мира нарушителя почти не доходила до сознания гаупткомиссара, и это был либо очень хороший, либо весьма настораживающий знак. Тойер мысленно прикидывал в те минуты, не надеть ли ему, старому детективу, в знак протеста собачий ошейник. Теперь крышки письменных столов опустели. - Так что же мы будем делать? - вздохнул Тойер. - Может, повесим тут портрет Хонеккера, а? Вон какие у нас голые стены. Или комиссара Рекса. Хонеккера и комиссара Рекса. - И портрет моей мамы, - ко всеобщему изумлению, проговорил Лейдиг: он бывал циничен только по отношению к Хафнеру. - По-моему, мы не должны отвлекаться от темы. Старший гаупткомиссар подумал, усмехнувшись в душе, что у него и тут вырывают тетрадь из рук, но заметил, что эта метафора не годится. У него ничего нельзя забрать из рук, ведь его руки давно уже вяло повисли вдоль туловища. Ему стало досадно. - Хватит болтать, пора браться за дело, - язвительно буркнул он. - Итак, мы решили прогуляться в выходные по Старому городу и немножко понюхать, чем там пахнет. Каждый будет иметь при себе снимок Вилли. Я считаю, что глупо рассчитывать на быстрый успех этого узколокального мероприятия. И не изображайте из себя агентов ФБР, вы не американцы, а |
|
|