"Вадим Шефнер. Сестра печали" - читать интересную книгу автора

славить живых героев - вот что он сказал. И вообще он сказал, что
Семьянинов умер не по нашему техникуму а по военному ведомству.
- Крыса тыловая твой директор, вот кто он! - негромко сказал Костя.
- Почему он мой,- сердитым шепотом огрызнулся Малютка. - Он такой же
мой, как и ваш. Я просто говорю вам то, что слышал. Я не виноват, что знаю
больше вас!
- Знаешь больше нас?! - уже громко заговорил Костя.- Объясни принцип
действия термопары! Объясни принцип измерения температур при помощи
зегер-конусов!
- Ну, это к делу не относится, - отмахнулся Малютка Второгодник. -
Нечего мне тут экзамены устраивать!
Он отвернулся от нас и с независимым видом пошел к выходу из зала,-
длинный и нескладный, набитый слухами и сплетнями. Мы остались в зале
втроем, не считая Голой Маши. Она стояла в окне спиной к зимнему холоду,
лицом и всем прочим - к нам, красивая, спокойно-нагая. Плевать ей было на
наши дела-делишки.




6. ГРИГОРИЙ СЕМЬЯНИНОВ. 1919-1940


В день похорон мы все трое проснулись рано. Неспешно оделись, совершили
ППНЧ по всем пяти пунктам, потом Володька напоил нас чаем и накормил
сардельками - в этот день было его дежурство. А потом настало пустое время,
время-вакуум. Похороны в час дня, а сейчас еще утро. Мы молча слонялись по
комнате, подходили к окну, протаивали лунки во льду, покрывшем стекла,
садились на стулья, приваливались на койки - и снова вставали. Со стороны
можно было подумать, что мы кого-то ждем, что вот-вот кто-то войдет к нам, и
пойдут разговоры, расспросы...
Я сел на стул, мне надоело ходить по комнате. Но сидел я не как всегда,
что-то удерживало меня от обычной ленивой позы. Я сидел не развалясь, не
откинувшись на спинку, - я сидел чинно, как в гостях. Но в голову мне не
шли чинные, торжественные, подобающие случаю мысли. Я глядел на аккуратно
заправленную постель Гришки и вспоминал, что у него был один недостаток: он
храпел во сне. Когда он начинал слишком громко храпеть, кто-нибудь из нас
бросал ботинок в спинку его кровати. Тогда Гришка перевертывался на другой
бок, и храп на время умолкал. Потом он снова заводил свою песню, и в спинку
кровати его - к ногам или к изголовью - летел другой ботинок. К утру
обычно вся наша обувь валялась около Гришкиной постели. И когда Гришка
объявил нам, что идет добровольцем на финскую, Володька сказал: "Ну и
катись! По крайней мере хоть храпа твоего не будем слышать!" Володька был
обижен, что Гришка принял это решение без его совета.
- А тебе не страшно идти на войну? - спросил я тогда Гришку.- Только
по-честному. Мы же здесь все свои.
- Черт его знает, - ответил Гришка. - Не то чтобы страшно, а как-то
зябко. Будто недоспал.
-Раз зябко-выпить надо,- заявил Костя.-Ведь у нас дровяные деньги
еще остались. Пусть Чухна сбегает, он сегодня дежурный. Ты отмерь ему сумму.