"Вадим Сергеевич Шефнер. Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде " - читать интересную книгу автора

Так я и не узнал тогда, как выглядит аэроплан. Он летел слишком
высоко. А немецким он был едва ли. Насколько мне известно ныне из
книг, в первую мировую войну немцы до Петрограда не долетали. Но, быть
может, таких налетов ждали и опасались? Быть может, ходили какие-то
обывательские слухи, что такие налеты возможны? Или -- как знать --
женщина у окна просто пошутила, сказав, что самолет немецкий, а я не
понял интонации?
Что такое аэропланы, как они выглядят, я вскоре узнал по картинкам
в журналах и много позже увидал их воочию. И уж очень много позже
довелось мне повидать немецкие "хейнкели" и "мессершмитты" в нашем
небе, над нашим городом, над собой.
А с тех давних времен мне запомнился один небесный трофей:
железная стрела, которую отец привез с фронта в 1914 году, -- так мне
после пояснила мать. Стрела была сантиметров двадцать длины, довольно
массивная, и напоминала не то гигантское перо (не птичье, а
металлическое перо для вставочки, и притом нерасщепленное), не то
наконечник копья. Такие стрелы в самом начале первой мировой войны
германские авиаторы сбрасывали на наши войска; к счастью, потери от
этакого оружия были ничтожны.
Тупым концом этой стрелы я колол косточки от компота. Потом она
куда-то надолго исчезла. Затем вдруг вынырнула из всякого домашнего
хлама лет через двадцать, когда я был уже взрослым. Осознав ее
историческую ценность, я водрузил ее в своей комнатушке на ломберный
стол (письменного у меня тогда не имелось). Стол стоял впритык к окну,
и летом я клал стрелу на свои черновики, чтоб их не сдуло ветром.
Вернувшись домой в 1946 году, я уже не нашел ее. Стол в блокаду
сожгли, а стрела, очевидно в числе прочих ненужных и даже нужных
металлических предметов, была сдана в металлолом в начале войны на
нужды обороны. Кто знает, может, она вернулась в Германию, став
частицей корпуса авиабомбы.
Я давно живу не на Васильевском острове, а на Петроградской
стороне. Но тот дом, из окна которого я впервые увидал заоконный мир,
стоит, как прежде. Вид из него изменился: деревянного дома нет, там
теперь площадка перед перестроенным зданием кинотеатра. Гипсовых
статуй и колонн более не существует. И нет "Форума", а есть "Балтика".
А дом с желтовато-песочной облицовкой такой же, как в старину, И небо
над ним такое же, как тогда.

3. ЗОЛОТОЕ ЛИ ДЕТСТВО?

Как-то раз я спросил у одной художницы, почему это на полотнах
старых мастеров лица у детей такие взрослые. Мадонна или просто
какая-нибудь не божественная женщина держит на руках ребенка или ведет
его за ручку, телом он совсем маленький, а глаза смотрят серьезно, и
вообще нечто старообразное есть в его чертах. Для чего это овзросление
малюток в ущерб миловидности и привлекательности?
Художница ответила мне примерно так. Старые мастера и вообще
большие живописцы прошлого видели в младенце прежде всего человека.
Они, конечно, могли бы изобразить маленького счастливого бэби, уж на
это-то умения у них хватило бы. Но сквозь оболочку детскости они