"Вадим Сергеевич Шефнер. Тихая просьба" - читать интересную книгу автора

ширме честно работал, а ты окурки просишь! - И он бросил недокуренную
папиросу на песок и наступил На Нее Красноватым ботинком. Потом вынул из
кармана пачку дорогих папирос "Аллегро", раскрыл ее и молча протянул мне.
Я робко взял толстую папиросу.
- Бери, бери еще пару. Мне папирос не жалко, мне тебя жалко.
- Спасибо большое, дяденька, - сказал я, беря еще две папиросы.
- Что там за шухер на бану? - негромко и небрежно спросил он, мотнув
головой в сторону станции.
- У нэпмана портмоне сперли, вот и разоряется, - почтительно ответил я.
- Чудеса божьи!- усмехнулся незнакомец. Потом легко встал и легкой
походкой пошел в сторону, противоположную станции, в городок.
Я стоял с папиросами в руке, ошеломленный щедрым даром.
И вдруг ко мне подошел какой-то человек. До этого он как-то понуро и
незаметно сидел через скамейку от моего доброго незнакомца. А теперь он
подошел ко мне и очень тихо сказал:
- Мальчик, тебе, быть может, странной покажется моя просьба... дай мне,
пожалуйста, одну папиросу.
Я удивленно уставился на него и успел заметить, что это высокий пожилой
человек. На нем был поношенный, но чистый костюм из черного сукна. "Наверно,
еще от царского режима", - подумал я. Лицо у него было длиннoе, на нем
неприятно резко выделялись губы, ярко-алые и блестящие, будто тронутые
лаком. Каэалось, он их красит, хоть в то же время видно было, что коcметика
здесь ни при чем. Шея его, несмотря на погоду, была обмотана серым шелковым
шарфиком.
- Мальчик, я прошу тебя, - тихо повторил он.
Я стоял, прижимая руку с папиросами к курточке, - не от жадности, а от
смущения. Никто никогда так со мной не разговаривал, никто не называл меня
мальчиком, а всегда шкетом, пацаном, огольцом или "эйты". Наконец я понял,
чего от меня хотят, и протянул этому человеку руку с папиросами.
- Берите, дяденька.
- Мне нужна только одна, - сказал он. - Только одна. Большое спасибо,
мальчик.
Я торопливо пошел к станции и сразу же увидел Ваську Крота. Он стоял и
глазел на расписание. Заметив меня, он принял деловой вид и строго спросил:
- Много набрал?
- Кое-чего набрал, - ответил я. - А один дяденька мне три папиросы дал.
Дорогие, "Аллегро".
- Дуракам счастье, - пробурчал Васька. - Покажи.
- Вот они, - сказал я, вытаскивая папиросы из кармана.
- Тут только две, а не три. На одну ты соврал.
- Одну я старику отдал одному тут. Он просил очень.
- Вот еще новую моду завел - раздавать папиросы! Ты должен не о
каких-то там стариках думать, а о своих ребятах! Я хожу, собираю чинарики,
стараюсь, а тебе какой-то фравер ни за что папиросы дорогие дает, а ты их
старикам разбазариваешь, я хожу, стараюсь, а тебе все равно, ты старикам
раздаешь...- И он заныл, забубнил, завел шарманку. Такой уж это был человек.
- Пойдем к Люсе, - прервал я его. - Люся нам поесть даст чего-нибудь.
Мы покинули станцию, миновали пристанционные строения и вошли в глухую
улочку, которая упиралась в забор.
Подойдя к тому месту, где в заборе не хватало двух досок, мы заглянули