"Наталья Шегало. Больше, чем власть " - читать интересную книгу автора

Покидая свой дом, закрываем мы двери и лица,
Надеваем мы маски безумцев, богов и убийц,
Сквозь которые трудно наружу и внутрь пробиться.
Мы боимся своих непридуманных, истинных лиц.
Сетевой автор В. Мартыненко


Карнавал бесновался. По пыльной мостовой, усыпанной лепестками цветов,
носились тысячи беззаботных ног, обутых по случаю праздника в самые лучшие
башмаки. В праздничные башмаки, которые весь год, сморщившись от скуки,
лежат на самом дне сундука, и только перед Ночью Четырех Лун извлекаются на
поверхность для украшения ног хозяина. Радостное сумасшествие эпидемией
прокатилось по городу, захватив его весь, от центра до пригородов. В осаде
карнавала город вмиг опьянел от долгожданной разнузданной свободы, которая
кружит головы лучше любого вина. Казалось, тысячи ног не знали усталости, а
пьянящая вседозволенность настойчиво требовала - ещё! Еще! Больше! И
беззаботные ноги несли своих хозяев к центральной площади перед городской
ратушей, с балкона которой на свой народ величественно и благосклонно взирал
император Леристус III в окружении родовой знати. Здесь ломились столы от
дармового угощения, играл визгливый императорский оркестр, и булыжная
мостовая ритмично сотрясалась от притопывания молодых и молодящихся
горожанок и их кавалеров в масках, плащах, шляпах и перьях. На узких
улочках, прилегающих к центральной площади, шумно квохтали, собираясь в
небольшие стайки, дородные хозяйки-наседки, отлавливая своих забывших
семейный долг разбушевавшихся мужей; томно прохаживались молоденькие
служаночки, прикрывая масками почти детские лица, а на задних дворах где
яростно, а где и полушутливо дрались на шпагах, старых дедовских мечах, а
также на палках, дубинках и просто на кулачках молодые петухи разных
сословий, не поделившие между собой очередную красотку.
Родовая знать, торжественно скучающая вокруг трона, завистливо
посматривала вниз на веселящуюся толпу, провожая тоскливыми взглядами
широкополые шляпы дворян, освобожденных от придворных обязанностей. Шумная
карнавальная распущенность для приближенных к трону особ в первую ночь была
недоступна. Но потом... Почтенные отцы семейств превращались в буйных кутил
и развратников. Великосветские дамы пуританского воспитания, надев маску,
разом забывали все женские добродетели. Шуты играли в королей, короли - в
шутов. Чернь играла в дворян, дворяне - в чернь. Каждый играл свою роль с
детским упоением и по-детски не хотел знать, что любому празднику рано или
поздно приходит конец.
Площадь штормило подобно бурному морю. Единственный островок
спокойствия возвышался над его волнами: огромный Леристус I из династии
Сириарисов, дед ныне здравствующего императора, отлитый из бронзы и
поставленный на пьедестал за какие-то заслуги еще при жизни, которая была на
редкость долгой - что-то около девяноста лет. Никто не помнил, что такого
замечательного он свершил за свое царствование, поэтому основной заслугой
шутники называли его смерть, позволившую занять трон наследнику -
гениальному полководцу, почти в два раза расширившему протяженность границ
государства. В обычное время бронзовый великан скучающе пялился на окна
ратуши, но сегодня какой-то смельчак надел на него маску, отчего статуя
стала смотреться на редкость празднично. Городская стража до сих пор не