"Наталья Шегало. Больше, чем власть " - читать интересную книгу автора

стене - и оказался на площадке второй лестницы, видимо, парадной. Здесь,
спасаясь от яркого солнца, ему снова пришлось прикрыть глаза, уже успевшие
привыкнуть к полумраку гостиной. Через не защищенное ставнями окно утренние
лучи азартно вылизывали паркетные плиты пола и деревянные балясины парадной
лестницы.
Заслонившись от света рукой, Зорий двинулся в следующую дверь и сразу
понял, что попал куда нужно - в кабинет. Если в гостиной на стенах висели
канделябры, то кабинет сильно опережал ее в эволюционном развитии: здесь
имелись две электрические лампы и куча проводов, оставшихся от хозяйской
работы по электрификации жилища. В углу красовалась портативная
электростанция. На деревянном столе, слегка подпорченном усилиями какого-то
древесного жучка, была брошена пара перчаток для работы в виртуальном
рабочем пространстве и шлем. Зорий поискал глазами компьютер, создающий это
пространство, и не нашел. По столу и прилегающему к нему подоконнику были
разбросаны компьютерные диски. Дар только взглянул на них, и уже через
секунду подробно рассматривал каждый. Это оказались дистрибутивы обучающих
программ по медицине: анатомия, фармакология, микрохирургия. Марки
производителей гласили: "Сделано на Земле".
Значит, он все-таки в гостях у Лориса Лэвелля? Но где же тогда Лаэрта
Эвери? Не теряет ли он зря время, обыскивая не тот дом? С другой стороны,
всего час назад сбежавший трансогенет и местный врач были вместе. Если они
достаточно близки - в кризисной ситуации едва ли расстанутся друг с другом.
Зорий внимательно прошелся взглядом по кабинету. Стеллажи были забиты
книгами. Наверное, книги по местным ценам были дорогим удовольствием. Их
тяжелые оклады украшала резьба, чеканка, кожа, вышивка и даже какие-то
ракушки. Полка прогнулась под тяжестью этой средневековой мудрости.
Рядом с книжным хранилищем располагался такой же массивный, как все в
этом доме, секретер. Ящики заперты не были. Дом демонстрировал полное
пренебрежение хозяина к защите частной собственности. Тяжелый кованый ключ
висел на гвоздике справа и тоже покрылся густой домашней пылью. Секретер был
набит мелким барахлом, какое давно стоило бы выбросить. Дар вывалил
содержимое ящиков на стол и прежде всего занялся бумагой. Только здесь он
нашел, наконец, что-то индивидуально-определенное: единственное имя,
написанное много раз, но двумя разными почерками.
Но это было не имя Лаэрты Эвери. Это было имя Лориса Лэвелля.
Бумажный лист был исписан крупным почерком, схожим с тем, который Зорий
видел на входной двери: "Лорис Лэвелль. Лорис Лэвелль, Лорис Лэвелль... ".
II так много раз. Чуть ниже то же имя было повторено вторым почерком -
размашистым, залихватским. На обратной стороне листа имелся портретный
набросок: молодой мужчина с длинными черными волосами и маленькими усиками.
Дар узнал врача, хотя рисунок был непрофессионален и небрежен.
Была еще целая куча рисунков: проект какой-то двухэтажной постройки,
кривой чертеж меча, карта местности с нанесенными горами, дорогой,
населенными пунктами, и крестиком, помечавшим то ли конечный пункт
следования, то ли зарытое сокровище, то ли месторасположение корабля.
Последнее было бы очень кстати.
Но если это все-таки дом врача, то Дар напрасно ждет результатов
дактилоскопической экспертизы. Скорее всего, отпечатки пальцев на кружке
принадлежат Лорису Левеллю. Но здесь было два человека. Два. Кто-то же писал
на федеральном эсперанто: "Сова, прекрати портить дверь"? Значит, этот язык