"Вениамин Шехтман. Инклюз" - читать интересную книгу автора

нас, противников, оказалось достаточно, чтобы он лопнул и не разбился; это
все-таки неподходящее слово, но раскололся или разломался.
Леопольд выпал вперед на широкую балку, ведшую к передним колесам и
несущую под собой отвальный нож, а я повис животом на тех самых рычагах, к
которым ранее прижимал Леопольда спиной. Право, вряд ли я что-то выиграл от
своего маневра. Теперь Леопольду достаточно достать-таки пистолет и вот он
я - стою открытый по пояс в метре от него.
Ожидая скорого ранения, если не смерти, я вцепился руками в рычаги и
засучил ногами в отчаянной попытке перебраться на балку и продолжить бой,
вполне осознавая, что желанию этому осуществиться не суждено, не достанет
времени. Суетясь, я потерял из виду Леопольда, а когда снова нашел его
взглядом, он собирался поступить наиболее странным в его положении образом.
Демонстративно держа пистолет за предохранительную скобу, он прокрутил
его на пальце и отпустил, причем пистолет свалился вниз и более не мог быть
им использован. Я решил, было, что это некий ритуализированный безмолвный
вызов на честный бой "зубами и кулаками". Я ошибался.
Отдав мне пренебрежительный салют, Леопольд так отчетливо, что я смог
это считать, проартикулировал губами: "ВСП - предлог, а цель ты, и ты
попался!", он закрыл глаза и солдатиком прыгнул вниз прямо под нож грейдера.
К счастью, я не видел, что стало с его телом, и не слышал его криков, если
таковые раздавались. С огорчением я подумал, что Ирина, вероятно, лишена
моего преимущества: ведь она лежит внизу в считанных метрах от наверняка
страшно изувеченного трупа. Истинно, я не желал для нее подобного зрелища.
Машинально, словно это было моей каждодневной обязанностью, я остановил
грейдер и выключил двигатель. Спустившись на землю по бортовой лесенке, не
заглянув под нож (у меня и мысли не мелькнуло, что Леопольд мог выжить, к
слову для тех, кто ожидает сенсации в кинематографическом духе - он
действительно умер тогда полностью и окончательно я подбежал к Ирине и, ни
слова ей не говоря, потянул за руку к постройкам.
Проделать весь путь молча мне не удалось, пришлось дать некоторые
объяснения: Ирина проявила настойчивость, а также заверить ее, что портфеля
с бумагами при Леопольде не было (могу поручиться, не заметить его в кабине
было невозможно).
Что-то (возможно, осторожность) подсказывало мне, что следует подползти
к постройкам по-пластунски, но что-то иное (вероятно, здравый смысл)
отсоветовало ползти ужами, и мы вскоре приблизились к складу, перебегая и,
то и дело, застывая, чтобы прислушаться и присмотреться.
Склад казался необитаемым, что необычайно странно. Все же, не доверяя
своему первому впечатлению, оставив Ирину в темном закутке между ящиками и
стеллажами, я довольно подробно исследовал это помещение или, правильнее
сказать, ангар, так как он был похож на половинку цилиндра, лежащую на боку,
и выстроен из гофрированных алюминиевых листов.
Не обнаружив никого, я вернулся за Ириной и - о, какое досадное
непослушание с ее стороны! - она не осталась там, где я просил, а вышла
наружу. Это было явственно видно по следам, оставленным ее туфлями,
измазавшимися в жирном суглинке по дороге от забора к ангару.
Встревоженный, я выскочил за дверь, готовясь к самому страшному: тому,
что Ирина захвачена врагом (кто он? Возможно, привратник, поддержавший ранее
действия Леопольда?) Но нет, Ирина просто сидела на корточках возле стены и
наблюдала за окнами кухни-столовой, сама разумно оставаясь укрытой от