"Вениамин Шехтман. Инклюз" - читать интересную книгу автора

- В кармане. Подарок. Бриться. Умираю, - так велика была ее любовь,
что, даже находясь на краю смерти по ее убеждению, и в бредовом состоянии,
вызванном ушибом мозга, в действительности она думала лишь обо мне и моих
нуждах.
Мог ли я в тот момент не отыскать то, о чем она говорила, сперва
озаботившись тем, чтобы обеспечить ее медицинской помощью? Когда поступать
правильно, а когда правильно по законам любви? Я ощупал ее и вынул из
накладного кармашка платья маленький сверток.
Зубами разорвал ленточку, и из развернувшейся бумаги на ладони мне
выкатился помазок с неровной, чуть угловатой ручкой из серого с одного бока
янтаря с пузырьком воздуха, заключенным в нем ближе к серебряному кольцу,
охватывавшему у основания пучок щетины.
Не могу выразить, какие чувства охватили меня при виде этого предмета.
Я сжал его в кулаке, подхватил Ирину на руки и побежал к выходу с полигона.
Через два месяца, проведенных в больнице, Ирина полностью оправилась.
Но наши отношения не получили развития, а, напротив, полностью прекратились,
так как мне пришлось бежать. Об этом расставании я буду скорбеть до конца
своих дней (возможно, это не так уж долго). Разумеется, причиной моего
бегства ни в коей мере не была утрата документации на ВСП-11Е. Я и думать
забыл о жалкой стопке бумаги в старом портфеле. Куда он делся? Возможно,
сгорел или до сих пор валяется где-то на полигоне. Мне это не интересно!
Помазок с ручкой из янтаря я так и не выпустил из рук, пока не доставил
Ирину в больницу. Он о многом напомнил мне, но в первую очередь о лете 1918
года.

***

Июль был жарок и долог. Я ждал своего друга Якова Блюмкина, который
обещал прибыть на Украину летом. Дождался я его только осенью, но нисколько
не жалею о потраченном на ожидание времени. Ждать трудно, когда дни долги,
оттого что их нечем занять. А когда каждый день невероятно длинен, потому
что в него умещается столько, сколько иной раз и в месяц не поместится...
ха! Так ждать можно сколько угодно.
Мне повезло. Не напросись я на маневровый паровоз, везший разное
кой-чево из Екатеринославского депо к полустанку Бровное, где это самое
кой-чево должен был забрать доверенный человек, Дыбенко, не повстречал бы...
ну чего, я вот сейчас и расскажу о них, о встречных.
У меня в этом Бровном и дел-то никаких не было. Просто скучно было
сидеть на одном месте, вот и мотался, куда путь ляжет. Нестись на паровозе,
скакать верхом, встречать лихих людей - что может лучше скрасить ожидание,
а?
Машинист был на паровозе один: дело-то секретное. Поэтому он с
удовольствием взял в попутчики, курящего на выезде из депо человека с незлым
лицом и широкой спиной, меня то есть. И уголь помочь покидать, и поговорить,
и махоркой, а то и табаком угоститься. Я даже мог ему показать документы:
фиолетовых от расплывшихся чернил мандатов у меня было с десяток. Но когда я
предложил машинисту взглянуть на них, он только махнул перемазанной тавотом
рукой: кто ж у живого человека документы спрашивает, если он сам человек?
Верст тридцать мы отмахали скоро, а после пришлось замедлиться: рельсы
пошли под горку, а так как живого путевого обходчика встретить здесь было