"Аскольд Шейкин. Зеленый остров (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

Поликарпов приподнял голову: кроме них, никого не было. Он попросил
осмотреть его.
- И что пана волнует? - спросил судовой врач.
Поликарпов долго молчал, прежде чем ответить.
- Проказа, - наконец выдохнул он. - Я трое суток жил с прокаженными. -
Он кивнул на переборку, за которой, как полагал, находится его спутник. - Я
уже рассказывал об острове. Я держался подальше от них, как только мог,
но...
Врач молчал.
- ...Потом, когда я уже покидал остров, мы оказались вдвоем. Так
вышло. И, значит, я... - Поликарпов не договорил.
В самом деле - какие слова еще требовались?
- И когда это было? - спросил врач.
- Впервые - неделю назад. Карантинный срок - сорок? Или даже сорок
пять дней?
- Эта болезнь, пан Поликарпов, - врач говорил с печальной,
извиняющейся улыбкой, - может таиться в организме человека многие годы,
прежде чем выйдет наружу. Я очень бы хотел успокоить пана, но - что было,
то было. Я хочу сказать, если то был лепрозорий...
- Да разве я боюсь умереть? - перебил его Поликарпов. Но жить годы, не
зная, здоров я или нет? Жить и ждать? И, в конце концов, у меня дети, жена.
Разве я могу так просто вернуться к ним?
- После первой же нашей беседы, - произнес врач. всем своим видом и
тоном голоса выражая, насколько огорчительно для него то, что он вынужден
сообщать, - после первой же нашей беседы мне пришла в голову мысль о
лепрозории, но я не имею возможности сейчас, здесь проделать исчерпывающее
медицинское исследование. - Он помолчал и добавил совсем уже тихо: - И,
значит, увы, кроме карантина, я тоже ничего не сумею предложить пану.
Врач умолк, и Поликарпов увидел, что голова его дрожит в нервном тике.
- Простите, пан Поликарпов, - сказал врач, перехватив его взгляд. - Я
родился во Львове. Тогда это была еще панская Польша. Потом в наш город
пришла Советская власть, я начал учиться в политехническом институте, но -
гитлеровская война, контузия, плен...
Врач снова умолк. Тишина длилась долго, и она будто бы все больше и
больше сгущалась, тяжелее давила, словно была это уже не каюта, а склеп, из
которого Поликарпову никогда не вырваться.
Эту тишину вдруг нарушил негромкий голос:
- В вашем организме не может быть микробактерии Ганзена...
Только тут Поликарпов увидел, что дверь в соседний отсек изолятора
открыта. Оттуда и доносились слова - по-русски, но с очень сильным
акцентом. Поликарпов сразу понял, кто это говорит.
- Я хочу сказать, - продолжал тот же голос, - вы совершенно здоровы.
Вы напрасно волнуетесь.
Через несколько секунд оба они уже были в соседнем отсеке.
- Вы говорите по-русски, товарищ? - спрашивал Поликарпов. (В первый
момент это поразило его больше всего.)
- Очьень пльохо, - услышал он. - Я изучайль самоучка.
И тут-то Поликарпов наконец осознал, что же именно сказал его спутник!
- Понимаете, - проговорил он с широкой, прямо-таки хмельной улыбкой, -
я помощник капитана советского судна "Василий Петров". А сейчас мы на