"Лев Романович Шейнин. Тройка по физике (Из 2-й книги 'Записок следователя', Рассказ) " - читать интересную книгу автора

неизбежно, рано или поздно, рушатся...
И Анна Петровна, сделав строгое лицо, отказала Юре. Он пришёл домой
и на вопрос отца об отметке сказал, что получил тройку. Отец пришёл в
ярость и выпорол сына. Мать, заплакав, выбежала из квартиры -- она не
могла этого видеть.
Потом они пошли в кино, куда заранее были приобретены билеты.
Николай Сергеевич был мрачен -- он жалел о своей вспышке. Когда они
вернулись из кино, то увидели сына, повесившегося на дверной ручке. Его
ноги были подогнуты и он как бы стоял на коленях. На столе оказалась
его записка.
Расследование по поводу самоубийства Юрия подробно раскрыло
обстановку в семье Колесовых и характер человека, который в данном
случае был наиболее ответствен за случившееся.
Выяснилось, что на заводе, где работал Колесов, его любили как
прекрасного мастера и справедливого, доброго человека. К чести
коллектива завода, когда там узнали о несчастье в семье Колесова, все
рабочие, техники, инженеры встали на его защиту. Конечно, они осуждали
его поступок, который привёл к самоубийству сына, но вместе с тем очень
дружно характеризовали Колесова с самой лучшей стороны и характеристики
эти в процессе следствия были объективно подтверждены.
Следствие выяснило, что Николай Сергеевич Колесов горячо любил
своего единственного сына. Он мечтал сделать из него инженера. Да,
Колесов был вспыльчив, как это часто случается с добрыми людьми, и
именно этим объясняется то, что произошло.
Но теперь в пользу Колесова больше всего говорило его поведение. Он
не только не защищал себя и не рассчитывал на снисхождение, а,
напротив, продолжал просить ареста и делал это с такой настойчивостью и
горячностью, что нетрудно было понять трагическую степень его
безутешного горя.
Гибель сына, в которой он считал себя целиком виновным, привела его
в то психологическое состояние, когда человек видит единственное
спасение в самом строгом наказании и сам умоляет об этом.
Подобного рода реакции мне не раз приходилось наблюдать по делам о
бытовых преступлениях, вроде убийств на почве ревности или убийств,
совершённых в состоянии аффекта. И почти всякий раз обвиняемые по таким
делам, жаждавшие своего наказания, оказывались добрыми и нравственно
чистыми людьми, независимо от тяжких преступлений, которые в силу
роковым образом сложившихся обстоятельств они совершили и которые, с
другой стороны, им, конечно, нельзя было простить.
Вот почему мне хочется повторить, что всякий раз, сталкиваясь с
такими обстоятельствами и с такими человеческими характерами, я думал о
том, как ошибочно распространённое мнение, что криминалисту будто бы
приходится иметь дело только с отбросами общества.
Скажу больше: мне приходилось несколько раз наблюдать обвиняемых,
моральный облик которых при всём том, что они действительно совершили,
был не ниже морального облика их следователей, обвинителей и судей, а
иногда, к нашей общей беде, в чём-то и выше...
Старый работник МУРа Николай Филиппович Осипов, выезжавший со мной
в связи с самоубийством Юрия Колесова на место происшествия, потом,
когда мы разобрались с обстоятельствами этого дела, сказал мне: