"Лев Романович Шейнин. Тройка по физике (Из 2-й книги 'Записок следователя', Рассказ) " - читать интересную книгу автора

-- Конечно, дружище, если подойти формально к этому делу, то
всё-таки мальчик погиб, и можно, при желании, привлечь его отца к
ответственности. По крайней мере, никто не упрекнёт нашего брата в
"гнилом либерализме". Но по существу это будет несправедливо, и мы лишь
умножим одно несчастье другим.
Я согласился с Осиповьм, потому что, в свою очередь, считал, что
подлинного, а не формального состава преступления, предусмотренного в
то время 141-й статьёй, в данном случае, нет, хотя поступок,
совершённый Николаем Колесовым, заслуживал безусловного порицания. С
другой стороны, как мне казалось, он достаточно наказан тем, что
случилось и что будет преследовать его до последнего вздоха.
К моему огорчению, эта точка зрения была принята не всеми. Дирекция
школы, в которой учился Юра, прислала в прокуратуру большое письмо, в
котором требовала привлечения Колесова к строжайшей ответственности и
устройства показательного процесса над ним.
Письмо это было, как водится, написано с тем ложно-гражданским
пафосом, за которым иногда скрываются самая подлая перестраховка и
стремление на всякий случай "быть большим католиком, чем папа римский".
С другой стороны, позиция авторов этого письма как бы опиралась на
фактические обстоятельства дела, говорившие против Николая Колесова и
при определённом освещении прямо поддерживавшие эту позицию.
Пришлось выдержать бой. Один из прокуроров решительно поддержал
точку зрения школы.
-- Это не беллетристика и либеральные штучки, -- сердито опровергал
он наши доводы, даже не желая как следует вникнуть в их существо. -- Он
сына порол? Порол. Сын из-за этого повесился? Повесился. Чего вам ещё
нужно? Какой тут ещё может быть разговор?
-- Разговор очень существенный, -- возражали мы с Осиповым. -- Если
бы Колесов был отцом-извергом и систематически истязал парнишку, могла
бы идти речь о его уголовной ответственности. Но ведь в данном случае
установлено, что он впервые выпорол сына и сделал это в состоянии
аффекта, горячо любя своего ребёнка и полагая, пусть ошибочно, что
такая мера наказания приведёт к тому, что мальчик станет лучше учиться.
Как же можно это забывать и не принимать во внимание?
-- Факт остаётся фактом! -- стоял на своём прокурор. -- Закон есть
закон, и нечего тут разводить сантименты. Дирекция школы права --
Колесова надо судить!
Не могу не вспомнить, что несколькими годами позже мне пришлось
выдержать бой с тем же прокурором по делу, о котором вероятно теперь
помнят старые рабочие-коммунисты Трёхгорной мануфактуры.
В тот год был принят Указ об уголовной ответственности за мелкие
хищения на производстве. И вот вскоре после опубликования этого указа в
Краснопресненском районе города Москвы было возбуждено уголовное дело
против одной пожилой работницы Трёхгорки, которая много лет проработала
на этой фабрике и была задержана в проходной с куском так называемого
лоскута -- отхода от рулона ткани. Об этом был составлен акт, и пожилую
работницу привлекли к уголовной ответственности. Весь коллектив
Трёхгорки встал на её защиту, потому что все знали её как честную и
старую работницу. А тот кусок лоскута, который она взяла, не
представлял никакой ценности и, как объясняла эта пожилая женщина, она