"Лев Шейнин. Волчья стая ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

"Короли" ленинградского нэпа - всякого рода Кюны, Магиды, Симановы,
Сальманы, Крафты, Федоровы обычно кутили в дорогих ресторанах - "Первом
товариществе" на Садовой, Федоровском, "Астории" или на "Крыше" "Европейской
гостиницы". Летом славился ресторан курзала Сестрорецкого курорта с его
огромной открытой, выходящей на море террасой и только входившим тогда в
моду джазом. Сюда любили приезжать на машинах ночью, после премьер в
"Свободном театре" Утесова, или в мюзик-холле, или в театре комедии,
арендованном в порядке частной антрепризы Надеждиным и Грановской - очень
талантливыми комедийными актерами, любимцами города.
Здесь, за роскошно сервированными столиками на прохладной от ночного
залива мягко освещенной террасе, под тихий рокот прибоя, "короли" завершали
миллионные сделки, торговались, вступали в соглашения и коммерческие альянсы
и тщательно обсуждали "общую ситуацию", которая, по их мнению, в 1928 году
складывалась весьма тревожно.
Самые дальновидные из них начинали понимать, что "временное
отступление" подходит к концу и что молодая, но уже окрепшая за эти годы
государственная промышленность, кооперация и торговля начинают наступать на
частный сектор. Нэпманов особенно беспокоила система налогового обложения их
доходов, и они наперебой проклинали начальника налогового управления
ленинградского облфинотдела Сергея Степановича Тер-Аванесова, руководившего
работой фининспекторов и известного тем, что к нему "подобрать ключи
невозможно".
Правда, в самом конце 1927 года прополз слушок, что лакокрасочник
Николай Артурович Кюн и шоколадник Альберт Карлович Крафт сумели каким-то
загадочным путем добиться благосклонности Тер-Аванесова, но они сами в ответ
на вопросы своих знакомых "королей" так горячо и искренне уверяли, что эти
слухи сущий вздор, что им в конце концов поверили.
И вдруг в начале 1928 года начались грозные события: были арестованы в
течение одной ночи и Тер-Аванесов, и более десятка фининспекторов, и многие
крупные нэпманы, в том числе Крафт и Сальман, Магид и Федоров, и многие,
многие другие. По городу поползли слухи, что следственные органы вскрыли
многочисленные факты дачи нэпманами взяток фининспекторам за снижение
налогов.
Знаменитый Кюн сбежал в неизвестном направлении. На его фабрику
лакокрасок был наложен арест. Чуть ли не в одну ночь с Кюном сбежал и
крупный нэпман мебельщик Янаки, грек из Одессы, в руках которого была
сосредоточена чуть ли не вся торговля антикварной мебелью.
Вместо арестованных фининспекторов были назначены другие, и
подступиться к ним уже было абсолютно невозможно.
"Вечерняя Красная газета", имевшая в те годы широкую подписку в связи с
тем, что в качестве приложения к ней печатался сенсационный "дневник
фрейлины Вырубовой" - любимицы императрицы и подруги Гришки Распутина, -
поместила довольно глухую, но весьма зловещую заметку о том, что следствие
по делу группы фининспекторов, незаконно снижавших нэпманам налоги, успешно
разворачивается и выясняются все новые лица, причастные к этим
преступлениям.
Ночные поездки в Сестрорецк и кутежи в "Астории" и на "Крыше"
прекратились. Начали закрываться многие частные магазины и товарищества.
Лихачи и владельцы машин с желтым кругом на борту, обозначавшим, что эта
машина работает на прокате, простаивали без дела на стоянках - пассажиров