"Лев Шейнин. Исчезновение ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

потолок своими чуть грустными умными глазами. Время от времени каждый из нас
бросал мимолетный, как бы случайный взгляд на другого.
Дело в том, что мы оба, не сговариваясь и даже еще не высказав своих
соображений друг другу, заподозрили Глотника в том, что он сам убил свою
жену. Но ни один из нас в отдельности, ни оба мы вместе еще ничем не могли
обосновать этого подозрения, как не могли в то же время сбросить его со
счета.
В данном случае мое положение усугублялось тем, что в силу своего
служебного долга, как прокурор, надзирающий за следствием по этому делу, я
был обязан предостеречь следователя от поспешных выводов и преждевременных
заключений, всегда могущих нанести непоправимый вред. И вот теперь, отлично
понимая, что думает Голомысов, и вполне сочувствуя ему, я все же был обязан
вылить первый стакан холодной воды ему на голову, хотя, по совести сказать,
мне очень этого делать не хотелось.
- Ну, каковы же ваши первые впечатления, товарищ Голомысов? - спросил
я, наконец.
- Еще Горький сказал, что первое впечатление не всегда самое верное, -
уклончиво ответил Голомысов.
- Но тем не менее, если оно складывается, его надо сформулировать. Так?
- Да, так, - медленно произнес Голомысов. - Мне не понравился этот
человек, Лев Романович... Совсем не понравился...
- Это ваше право, Голомысов. Мне он тоже не понравился. Но отсюда еще
ничего не следует...
- Конечно.
- Я не закончил свою мысль. Отсюда ничего не следует, кроме одного:
именно потому, что этот человек вам не симпатичен, может быть, даже
больше, - именно поэтому вам придется при оценке всех обстоятельств и улик,
которых, кстати, пока нет, делать двойное "испытание на разрыв"...
- Я понял вас, Лев Романович, - улыбнулся Голомысов.
И он действительно меня понял. "Испытанием на разрыв" мы называли на
своем профессиональном языке тщательную проверку всякого рода косвенных
улик, которую всякий добросовестный следователь обязан производить по
каждому делу, подвергая эти улики самому жестокому и всестороннему обстрелу
с позиций защиты обвиняемого.
После этого мы разработали с Голомысовым план первоначальных действий.
При разработке этого плана мы исходили из таких позиций.
Исчезновение Елочки Доленко могло быть объяснено либо тем, что она
кем-то и почему-либо убита, после чего ее труп был тщательно спрятан,
утоплен или уничтожен; либо тем, что она сама почему-либо покончила с
собой - утопилась, а ее труп не всплыл и потому обнаружен не был; либо,
наконец, тем, что она жива и здорова, но по каким-то причинам решила бросить
мужа и скрыться из Москвы.
В деле не было данных, которые говорили бы за второй и третий варианты.
У Елочки, судя по всему, не было поводов ни к тому, чтобы кончать с собой,
ни к тому, чтобы скрыться из Москвы и бросить мужа. Следовательно, наиболее
вероятным являлся первый вариант. Кто, зачем и почему мог ее убить?
Убийства из мести вообще очень редки в наше время, а Елочке, судя по ее
короткой и весьма несложной биографии, мстить было некому и не за что.
Убийство из корысти на почве ограбления нельзя было исключить, но в таких
случаях преступники почти никогда не скрывают трупа жертвы. Следовательно,