"Филип Шелби. Дни барабанного боя " - читать интересную книгу автора

Холленд заставила себя глубоко вдохнуть. То, что описывал Джонсон, было
бесчеловечно.
- Откуда убийца мог знать, когда подушки осядут?
- Надо полагать, он не впервые использует этот метод. Во всяком случае,
минута-другая не имели для него значения.
Джонсон помолчал.
- Президент получит предварительный рапорт Смита за утренним кофе. Это
скверно. А то, что последует за этим, будет еще хуже. - Он помолчал. -
Поезжай домой, отдохни и к четырем часам будь у директора.
В лице его проглядывало что-то похожее на жалость.
Полиция штата оттесняла машины журналистов, забившие дорогу перед
воротами. Холленд затормозила, чтобы дать возможность полицейскому убрать
барьер, затем стрелой пронеслась мимо ринувшихся к "хонде", сверкая
фотовспышками, репортеров. На шоссе она въехала как раз в утренний час пик.
Ее джорджтаунский дом когда-то не уступал изяществом окружающим. Теперь
кирпичный фасад нуждался в чистке струей песка, новых ставнях, а изгородь -
в окраске. Родной дом, единственное, что осталось ей от отца с матерью, ее
последняя отрада.
В доме от холода все тело Холленд покрылось гусиной кожей. Но она не
стала включать отопление и, сбрасывая на ходу одежду, пошла в ванную. До
отказа отвернула вентиль душа и, закрыв глаза, встала под струи горячей
воды. На несколько блаженных минут забыла обо всем, кроме тепла и душистого
запаха мыла. Потом, когда потянулась за полотенцем, ее мучительно поразило
яркое воспоминание.
Содрогаясь от рыданий, Холленд нащупывала вентили, слезы на лице
мешались с водой...
Замечательный весенний день в Париже. Тринадцатилетняя, впервые
попавшая за границу, она выходила из машины у собора Парижской Богоматери.
Человек впереди нее сделал несколько шагов, с улыбкой повернулся и протянул
ей руку. Тут его настигла первая пуля. Вторая - когда он падал, обливая
кровью Холленд в новом платье, которое купил ей...
То был ее отец, сенатор Роберт Бомонт.
Холленд скорчилась в углу душевой кабины, струи воды барабанили по ее
склоненной голове. Подобие покоя, все, чего она с трудом достигла за много
лет, являлось хрупким, бесценным сокровищем в толстой раковине сознания, что
тогда, в Париже, она ничего не могла поделать. А теперь в мгновение ока она
вновь оказалась на той самой холодной, каменистой дороге, усеянной болью,
сомнениями, догадками. Сможет ли найти силы вновь идти по ней?

4

Время близилось к семи утра. Уайетт Смит находился в своем кабинете
чуть ли не с полуночи. Шесть часов назад он поднял первого помощника
президента и сообщил о происшествии в Дубках. Помощник, прозванный Стражем,
так как ревностно оберегал покой своего начальника, решил не будить главу
государства. Он сказал, что будет в Белом доме через полтора часа и надеется
обнаружить на своем столе подробный, насколько это возможно, рапорт. Обещал
ознакомиться с расписанием дня президента и устроить Смиту встречу с ним как
можно раньше.
В три часа ночи Смит получил первоначальное заключение экспертов из