"Игорь Иванович Шелест. Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла " - читать интересную книгу автора

катастрофического увеличения нагрузок на штурвал!.. Очень опасный
эксперимент, нет слов! Но только он убедит, что мы доподлинно разобрались во
всем и что наши рекомендации по защите тумблера закрылков и пилотированию
предотвратят повторение подобных происшествий. Я кончил. Есть другие
суждения?.. Нет. Тогда предлагаю всем составом комиссии зайти к начальнику
института и доложить о том, к чему мы пришли.


Глава вторая

На третий день утром, лишь только Стремнин появился в летной комнате, к
нему подошел Яшин и, обхватив за плечо, отвел в сторону:
- Приказ о назначении экипажа начальником института подписан. Так что,
Серж, сегодня нам с собой предстоит выполнить этот "пикантный" полет.
Стремнин уставился на Яна: распахнутая на груди сорочка,
младенчески-розовый цвет кожи в завитушках рыжеватых волос. Расплывшись в
улыбке, Ян еще более округлился, а блеск смеющихся глаз выразительно наводил
на мысль о французском словечке piguant. Так что при виде этого любителя
вкусно и обильно поесть можно было подумать не о предстоящем полете, а о
завтраке в кавказском подвальчике, откуда уже доносились соблазнительные
запахи - и дымящихся шашлыков, и маринованных баклажанов, и лука, и чеснока,
и красного перца, и трав, и еще бог знает чего. Сергей спросил:
- Все остается так, как условились на комиссии: ты идешь командиром,
я - вторым?..
- Штурманом Кирилл Макаров, ведущим инженером Саня Ефимцев и Никола
Жаров - бортинженером. Часам к одиннадцати самолет подготовят, проверят в
действии контрольно-записывающую аппаратуру, и мы, захватив парашюты и
кислородные маски, соберемся у самолета, чтобы перед полетом еще раз
повторить во взаимосвязи весь порядок действий.
- Ясно. - Сергей глянул на часы. - Зайду сейчас к врачу и буду ждать в
летной комнате.

* * *

Было начало десятого, думать ни о чем не хотелось, да и читать тоже. Он
спросил себя: "Словно бы я волнуюсь, что ли?.." И сам же ответил: "Да
нет..."
Он прошел по коридору первого этажа и постучал в дверь кабинета. Алла
Владимировна, как всегда розовощекая и в крахмально-стерильном халате,
приветливо пригласила сесть, и он, скинув с левого плеча кожаную куртку,
оперся локтем о край стола, слегка поежился в ожидании прикосновения
манжетки. Но Алла Владимировна так ловко опоясала руку и запшикала ритмично
грушей, что манжета быстро стиснула мышцы. Тут она замерла, уставясь на
ртутный столбик, а Сергей ощутил в обжатой руке напряженное биение пульса.
- 115 на 75, - проговорила врач, вынимая из ушей рогульки
фонендоскопа. - Давайте-ка посчитаем пульс.
Нащупав рукой пульс на запястье, с еле уловимой улыбкой спросила:
- Как спали, Сергей Афанасьевич?
- По обыкновению хорошо, без сновидений, - ответил он, уставясь на ее
ухоженные ногти, и вдруг спросил без тени улыбки: - А вы как, доктор?