"Светлана Шенбрунн. Пилюли счастья (роман) " - читать интересную книгу автора

наивностью тут же начинала верить, что теперь она поправится, выздоровеет,
как выздоравливают от гриппа или ангины, станет крепкой и бодрой, как все
другие матери, и все у нас пойдет счастливо. Радость заливала меня всю - от
макушки до пят, но ненадолго.
В последний месяц почки у нее совсем отказали, организм оказался
отравленным ядами, которые час за часом пропитывали все клетки тела и мозга,
начались галлюцинации, бред, она вдруг покинула русский язык и принялась
говорить только на идише - я и не подозревала, что она его знает, - металась
по постели и взволнованно общалась с бабушкой, тетей Соней, тетей Беллой,
еще какими-то родственниками, я с трудом разбирала имена. Потом речь ее
стала вовсе несвязной, сменилась стонами, мычанием и наконец оборвалась.
Нет, перед самым концом она вдруг очнулась, ощутила мое присутствие и с
трудом, но достаточно членораздельно произнесла: "Не сердись, Нина. Не
сердись, что оставляю тебя..." Не глядя в мою сторону. Возможно, она уже и
не видела ничего. А я уставилась на ее разбухшую, совершенно уже черную,
совершенно мертвую руку и молчала. "Нет, нет, это она просто так говорит.
Нет, нет, она не оставляет, не оставляет меня..."
Призванная затем соседями из районной поликлиники врачиха
констатировала смерть. Отца, конечно, не случилось дома, он явился часа
через три, когда маму уже увезли, - и, конечно, навеселе.
Совсем не подходящее к данному случаю определение, усилившее ужас и без
того ужасного момента.
Отец плюхнулся на стул возле стола, уронил буйную голову на руки и
зарыдал. Как я стыдилась его в эту минуту! Я была уверена, что он нисколько
не печалится о маминой кончине и слезы его ненастоящие - нарочно
притворяется, ломает комедию, чтоб соседки не осуждали. Даже и пожалели еще.
Я ненавидела и презирала его.
На похоронах он повел себя и вовсе бесславно - хотя не был пьян: кричал
в голос, шатался из стороны в сторону, останавливался, раскидывал руки, не
давал пройти тем, кто нес гроб, потом вцепился в край гроба и не позволял
опустить его в могилу. На увещевания собравшихся и даже цехового парторга не
обращал внимания, никого не желал слушать, а только продолжал охрипшим
голосом взвывать: "Люба,
Любаша! Любаша!!!" А когда гроб у него все-таки отняли - не так-то
просто оказалось это сделать, он был сильный мужчина, - повалился у края
могилы на колени, в самую грязь, и принялся вопить: "Прости,
Любаша, прости, прости меня!!!" Все это выглядело ужасно и никак, никак
не соответствовало ни его должности, ни многолетнему партийному стажу, ни
славе отважного боевого командира.

6

Жаль, что Мартин не соблазнился моим предложением отправиться на север,
в его родные края. Показать детям настоящее северное сияние.
Было бы хорошо - ехать целый день на поезде, ни о чем не думать, просто
глядеть в окошко на бесконечные синие снега. Не захотел, наверно, сводить
меня с Юханной. Там ее владения. Снежная королева прибыла к нам оттуда - в
огромных летящих по воздуху санях... Дела, важные встречи! Враки - он
давным-давно никому не нужен, все дело ведет Эндрю. И он это знает, и я это
знаю. И прежде не силен был в бизнесе - любое его начинание непременно