"Виктор Шендерович. Из последней щели (Сб. "Музей человека")" - читать интересную книгу автора

ты, что кто-нибудь из наших доползет до ООН? Тебя осудят, Семенов,- если
только какая-нибудь гадина не успеет наложить вето.
Семенов!
Мы хотим мирного сосуществования с различным строем и, не тратя долее
слов, предлагаем тебе Большой Договор, текст которого прилагается.
Ждем ответа, как соловьи лета.
Тараканы

Приложение
Большой Договор

Руководствуясь интересами мира и сотрудничества, а также желанием
нормально поесть и пожить, Высокие Договаривающиеся Стороны принимают на
себя нижеследующие обязательства.
Жильцы Тараканы:
1. Обязуются не выходить на кухню с 6.00 до 8.30 (в выходные - до
11.00), а также быстро покидать ее и места общего пользования по первому
кашлю.
2. Гарантируют неприкосновенность свежего хлеба и праздничных заказов
в течение трех суток со дня приноса.
3. Как было сказано выше, согласны обедать ниже.
Встречным образом Жилец Семенов обязуется:
4. Перестать убивать Жильцов Тараканов.
5. Не стирать со стола, а стряхивать на пол сухой тряпочкой.
6. По выходным и в дни государственных праздников не выносить ведро
перед сном, а вытряхивать на пол.
Подписи:
За Семенова - Семенов.
За Тараканов - Фома Обойный".
Степан Игнатьич писал все в двух экземплярах - писал ночами, на шкафу,
при неверном свете луны, и мы притаскивали ему последние крошки, чтобы у
лапок Степана Игнатьича хватило сил.
На обсуждение вопроса о том, кто передаст письмо Семенову, многие не
пришли, сославшись на головную боль. Кузьма Востроногий передал через
соседей отдельно, что не может участвовать в мероприятии, поскольку боится,
что Семенов может его неправильно понять. Решено было тянуть жребий, и
бумажку с крестиком вытащил Альберт. Мудрый Степан Игнатьич сказал, что это
справедливо, потому что у Альберта все равно теща.
Мы сделали Альберту белый флажок и под утро оставили его вместе с
письмом дожидаться прихода Семенова.
Описывать дальнейшее меня заставляет только долг летописца.
Едва Альберт, размахивая флажком, двинулся навстречу узурпатору, тот
подскочил так, что ударился головой об антресоли, издал леденящий душу
вопль, взвыл, рванулся к столу и оставил от Альберта мокрое место. Сделав
это, Семенов соскреб то, что осталось от нашего парламентера, на текст
договора и выбросил все это в мусорное ведро. Потом он прошептал какое-то
слово и пошел к подоконнику, на котором стояла штуковина с ядовитой струей
внутри.
Мы бежали, бежали...